Перегрузка

— Есть еще новости, — сообщил Фестон Ниму. — Парень, которому ты спас жизнь, сохранит руку. Хирурги говорят, что смогут срастить ее, и хотя она не станет настолько сильной, чтобы он мог работать на угольной станции, он, по крайней мере, обнимет свою жену и троих малышей. Да, его жена просила передать тебе, что они с детьми пойдут сегодня в церковь и поставят свечки своему святому за Нимрода Голдмана, эсквайра. Я передаю тебе это на случай, если ты веришь в такие вещи.

— Ох, погоди минутку, Фее, — сказала Урсула, — ты меня растрогал до слез.

— По правде сказать, — признался ее муж, — у меня тоже слезы на глазах.

Ним возразил, и уже не в первый раз:

— Я ничего особенного не сделал, если вообще мне удалось что-нибудь сделать. Это твой Фолджер остановил конвейер и…

— Слушай, — сказал Фестон, — ты раньше всех увидел, что случилось, ты действовал быстро, и та пара футов, на которые ты оттащил парня назад, решила дело. Кроме того, миру нужны герои. Зачем бороться с этим?

После драматических минут, в течение которых столько всего случилось на верхнем переходе, события развивались стремительно. Пострадавшему рабочему, имени которого Ним до сих пор не знал, оказали квалифицированную первую помощь; затем его осторожно уложили на носилки, которые принесли двое прибежавших на переход работников станции. Через несколько минут после того, как Фестон вызвал по телефону “скорую помощь”, они услышали слабый звук сирены, доносящийся из центра Денвера, и увидели стремительно приближающуюся красную мигалку — машина была еще в нескольких милях, но с такой высоты видно было все.

К тому времени, когда “скорая помощь” подъехала к станции Чероки, носилки уже спустили вниз на грузовом лифте и раненого тут же увезли в больницу. Сначала боялись, что из-за сильного кровотечения и глубокого шока он умрет, поэтому все обрадовались последним новостям.

Только после того, как было сделано все необходимое для тяжелораненого и “скорая помощь” уехала, осмотрели руку Нима. На ладони у основания большого пальца оказался глубокий порез. Фестон отвез Нима в травмпункт ближайшей пригородной больницы, и ему наложили несколько швов.

Лицо, руки и одежда Нима были черны от угольной пыли, и из больницы Фестон отвез его к себе домой. Там Ним сбросил костюм — единственный, который он взял с собой, — и погрузился в горячую ванну. Потом, облаченного в халат Фестона, его представили Дафне. Она умело наложила на его руку новую повязку. Ним узнал, что Дафна — квалифицированная медсестра и с недавнего времени в разводе. Именно поэтому она приехала в гости к своей сестре — “удрать подальше от всего этого”.

Урсула вытерла глаза кончиком платка, а потом сказала:

— Ну, теперь, когда мы знаем, что все кончилось хорошо, мы все можем порадоваться. — Она подошла к Ниму с другого конца комнаты, обняла и поцеловала его. — Вот, это вместо свечки.

— Эй, — сказала Дафна, — это всем можно? Ним ухмыльнулся:

— Еще бы!

Она тут же поцеловала его. У нее были полные теплые губы; ему было приятно их мимолетное влажное прикосновение. Дафна объявила:

— Это за то, что ты настоящий герой, нравится тебе это или нет.

— Ну, тогда нравится, — сказал Ним.

— Чего нам всем не хватает, — сказала Урсула, — так это выпить как следует. — Она спросила мужа; — Фее, что мы собираемся делать сегодня вечером?

Он просиял:

— Я рад, что ты спросила. Мы отправляемся ужинать и танцевать. Со свойственной мне гениальной предусмотрительностью я заказал столик на четверых в зале Сан-Марко в “Браун-пэлэс”.

— Звучит грандиозно, — сказала Дафна. — Мы можем найти кого-нибудь, кто посидел бы с Кейтом?

— Не волнуйся, — успокоила ее Урсула. — Я все устрою.

— А я поеду танцевать, даже если мне не вернут костюм, — заявил Ним.

Музыка, исполнявшаяся небольшим, но очень хорошим эстрадным оркестром, вино и прекрасный ужин помогли им расслабиться. Костюм Нима все-таки принесли, он не стал хуже, после того как побывал в пыли угольного конвейера. В тот же самый момент появились репортер и фотограф из “Денвер пост” — они хотели взять у Нима интервью и сфотографировать его. Он неохотно, но согласился.

Несколько минут спустя Ним и Дафна с трудом втиснулись на заднее сиденье “пинто” Фестона. Дафна пожала его руку и прошептала:

— Ты очень хороший. Мне нравится, как ты поступаешь, как ты держишься и то, что ты скромен.

Не зная, что ответить, он взял ее за руку и надолго задержал в своей. Хотелось бы ему знать, что еще произойдет сегодня вечером.

После обеда Ним и Дафна несколько раз танцевали друг с другом, с каждым разом их близость все увеличивалась, и Дафна явно ничего не имела против.

Один раз, когда они оказались за столиком одни, а Фее с Урсулой ушли танцевать, он спросил, почему Дафна развелась.

С откровенностью, которая была свойственна обеим сестрам, она ответила:

— Мой муж был старше меня. Он не очень-то любил заниматься любовью, и в большинстве случаев у него ничего не получалось. Были и еще проблемы, но это было главное.

— Я так полагаю, что с тобой все было в порядке. Она рассмеялась, откинув голову на спинку стула:

— Как ты догадался?