Перегрузка

Очевидно, то же самое пришло в голову и Родерику Притчетту, потому что следующий его вопрос был:

— Не боитесь ли вы критики за два этих пункта — цветок и мышь? Не думаете ли вы, что люди скажут, что человек и его желания важнее?

— Я понимаю, что мне не избежать критики и даже, возможно, оскорблений, — ответила Лаура Бо. — Но ничего не изменит простой истины: уничтожение любого из видов животного или растительного мира безрассудно и безнравственно.

— Не объясните ли вы сказанное?

— Да. Здесь замешан принцип жизни и смерти, который постоянно и бездушно нарушается.

Современное в своем развитии — я имею в виду урбанизацию, промышленность, магистрали, нефтетрубопроводы и все остальное — уже нарушило равновесие природы, разрушило жизнь растений, водоразделы и плодородие почвы, вытеснило живых существ из их мест обитания или же привело их на массовую бойню, повлияло на процесс их роста, при этом забывалось, что малейшая частичка природы зависит от других таких частичек для продолжения жизни.

— Но, без сомнения, миссис Кармайкл, природа умеет приспосабливаться.

— В некотором смысле да. Но всему есть предел. Член комиссии вежливо кивнул:

— Пожалуйста, продолжайте. Лаура Бо Кармайкл продолжила:

— Я хочу сказать о том, что прошлые решения по отношению к окружающей среде основывались на кратковременной целесообразности и почти никогда — на масштабном видении будущего. В то же время современная наука — а я так говорю потому, что сама — ученый, — варилась в собственном соку, игнорируя тот факт, что так называемый прогресс наносит вред жизни и природе в целом.

Автомобиль стал неотъемлемой частью нашей жизни, но такой же частью стало и загрязнение им воздуха. Следующий пример — повсеместное использование пестицидов; сохраняя определенные формы жизни, они уничтожают гораздо большее их количество. А часто ли мы задумываемся над тем, насколько губительны для атмосферы аэрозоли? Этот перечень можно продолжать. Мы убивали и до сих пор продолжаем убивать окружающую среду.

Лауру Бо Кармайкл слушали в полной тишине.

— И все это оправдывается целесообразностью, — она впервые повысила голос. — Возможно, с чьей-то точки зрения строительство в Тунипа — целесообразность, но оно обречет на гибель и микродиподопса, и дикий цветок, и многое другое. Если этот процесс продолжится, я предвижу день, когда отдельный промышленный проект — подобный тунипаскому — будет рассматриваться как более важный, чем сохранение последнего уголка, где растут лилии.

Эти слова вызвали у аудитории шквал аплодисментов. Аплодисменты не утихали, и Ним зло подумал, что Лаура Во использовала свой статус ученого для того, чтобы произнести предельно далекую от науки речь. Его возмущение длилось еще долго, пока продолжались — в том же ключе — вопросы и ответы.

Последующий допрос Лауры Оскаром О'Брайеном ничуть не ослабил, а местами даже усилил впечатление от ее предыдущих показаний.

Когда юрисконсульт “ГСП энд Л” спросил с широкой улыбкой, действительно ли она верит, что мышиные норки и непривлекательный дикий цветок, почти сорняк, важнее, чем потребности нескольких миллионов людей в электроэнергии, она ответила резко:

— Осмеянию можно подвергнуть — и легко — все на свете, мистер О'Брайен, но это недостойный метод. Я уже объяснила, почему клуб “Секвойя” хочет, чтобы Тунипа осталась природным заповедником, позабавившие же вас ПУНКТЫ — лишь два из многих. Что же касается потребностей в электроэнергии, о которых вы говорили, то, по мнению многих, эти потребности превышают разумные пределы. Нужно лучше использовать то, что у нас уже есть.

О'Брайен вспыхнул:

— Раз уж вы знаете намного больше экспертов, которые исследовали Тунипа и нашли его идеальным местом для строительства, то, может быть, у вас есть на примете более подходящий вариант?

Лаура мягко ответила:

— Это ваша проблема, а не моя.

Дейви Бердсон отказался от проведения перекрестного допроса Лауры Бо, весомо заявив, что “Энергия и свет для народа” поддерживает точку зрения клуба “Секвойя”, так великолепно изложенную миссис Кармайкл.

На следующий день, когда допрашивали последнего из нескольких свидетелей противной стороны, О'Брайен прошептал Ниму, сидевшему позади:

— Сосредоточься. Ты пойдешь следующим.

Глава 13

Ним все-таки чувствовал себя измученным. Перспектива новых показаний и дополнительного перекрестного допроса лишь усугубила это состояние.

Он плохо спал ночью; ему снилось, что он в какой-то комнате, напоминающей тюремную камеру, без окон и дверей, все четыре стены которой были усеяны автоматическими выключателями. Ним старался включить их, он знал, что электричество нужно каким-то жизненно важным агрегатам. Но Дейви Бердсон, Лаура Бо Кармайкл и Родерик Притчетт окружили его, в шесть рук оглушительно щелкая выключателями в обратную сторону. Ним хотел закричать на них, попросить их не мешать ему, но не мог произнести ни слова. В отчаянии он пытался двигаться быстрее, но ноги не повиновались ему, они как будто приклеились к полу.