Перегрузка

Член комиссии вежливо кивнул:

— Пожалуйста, продолжайте.

Лаура Бо Кармайкл, высокомерная и невозмутимая, продолжила:

— Больше всего меня беспокоит то, что прежние экологические решения базировались на кратковременной целесообразности, никогда не учитывая масштабного взгляда на будущее. В то же время современная наука — а я так говорю потому, что сама ученый, — действовала в условиях самоизоляции, не задумываясь о том, что так называемый прогресс в одной сфере может нанести ущерб жизни и природе в целом. Ярким примером того может служить загрязнение воздуха автомобилями, которые своим возникновением тоже обязаны науке. Поскольку к ним приложим фактор целесообразности, им позволено оставаться источником смертельной опасности. Еще один пример такого рода — избыточное применение пестицидов, которые, сохраняя определенные формы жизни, уничтожают значительно большее их количество. То же самое можно сказать о губительном воздействии аэрозолей на атмосферу. Этот перечень можно продолжать до бесконечности. Таким отношением к окружающей среде мы сами подписываем себе приговор.

Пока выступала председатель клуба «Секвойя», в зале царила полная тишина. И сейчас все замерли в ожидании того, что она еще скажет.

— И за всем этим стоит опять-таки целесообразность, — повторила Лаура Бо, впервые повысив голос. — Если будет дано разрешение на возведение этого чудовищного объекта в Тунипе, на гибель будут обречены не только дикий цветок и микродиподопс, но и многое другое. Если этот процесс продолжится, я предвижу тот день, когда отдельный промышленный объект, подобный Тунипе, будет восприниматься как более приоритетный, нежели сохранение последнего уголка, где еще можно увидеть желтые нарциссы.

Эти слова вызвали у аудитории взрыв аплодисментов. Они не утихали, и Ним злобно подумал: Лаура использовала свой статус ученого для того, чтобы выступить с далеким от науки эмоциональным обращением. Его возмущение клокотало еще целый час, пока в том же духе продолжались вопросы и ответы. Последующий допрос Лауры Оскаром О’Брайеном нисколько не ослабил, а местами даже усилил впечатление от ее прежних показаний. Когда юрисконсульт «ГСП энд Л» с широкой улыбкой спросил, действительно ли она верит, что мышиные норки и невзрачный дикий цветок, почти сорняк, важнее, чем потребности нескольких миллионов людей в электроэнергии, Лаура ответила более чем резко:

— Осмеять можно все на свете, мистер О’Брайен, причем без особого труда. Это старейший тактический прием, описанный в любом учебнике по адвокатуре. Я уже изложила причины, по которым клуб «Секвойя» выступает за то, чтобы Тунипа оставалась природной заповедной зоной, а позабавившие вас детали — всего лишь две причины из множества других. Что же касается потребностей в электроэнергии, о которых вы говорите, по мнению многих, нам не мешало бы бережнее обращаться с имеющимися ресурсами.

О’Брайен покраснел и ядовито ответил:

— Раз уж вы разбираетесь во всем лучше экспертов, которые исследовали Тунипу и признали ее идеальным местом для строительства, может, у вас есть на примете более подходящий вариант?

— Это уже ваша проблема, не моя, — сдержанно ответила Лаура.

Дейви Бердсонг отказался от проведения перекрестного допроса Лауры Бо, великодушно заявив, что «Энергия и свет для народа» поддерживает точку зрения клуба «Секвойя», столь убедительно изложенную миссис Кармайкл. На следующий день, во время допроса последнего из нескольких свидетелей противной стороны, О’Брайен шепнул сидевшему рядом Ниму:

— Соберись с мыслями. Тебе сейчас снова выступать.

Глава 13

И все-таки Ним чувствовал себя измотанным. Перспектива новых показаний и дополнительного перекрестного допроса еще более усугубила его безрадостное состояние. Он очень плохо спал ночью; ему снилось, что он оказался в комнате, напоминавшей тюремную камеру, без окон и дверей, в которой четыре стены были увешаны автоматическими выключателями. Ним все порывался их включить, чтобы не прерывалась крайне важная подача тока. Но Дейви Бердсонг, Лаура Бо Кармайкл и Родерик Притчетт, окружив его, в шесть рук успевали все выключатели обесточить. Ним порывался прикрикнуть на них, стараясь уговорить не мешать ему, но его голоса не было слышно. В отчаянии он пытался двигаться быстрее, но ноги онемели, словно приклеились к полу. Тогда, чтобы отстранить их шесть рук своими двумя, он попробовал дотянуться до выключателя ногами. Совсем отчаявшись, Ним понял, что проиграл, уступил остальным, и очень скоро произойдет полное отключение. И тогда, весь в поту, он проснулся и уже не смог больше уснуть.

* * *

Когда Ним снова уселся в свидетельское кресло, председательствующий член комиссии напомнил, что вызванный свидетель поклялся говорить правду, и только правду. Когда вступительные формальности были закончены, за дело взялся Оскар О’Брайен:

— Мистер Голдман, сколько у вас есть акций компании «Голден стейт пауэр энд лайт»?

— Сто двадцать.

— И какова их рыночная стоимость?

— На сегодняшнее утро — две тысячи сто шестьдесят долларов.