Перегрузка

Ним с облегчением собрал со стола бумаги, сложил их в папку. Зажав ее под мышкой, он без единого слова вышел из кабинета. В тот момент он и не думал, что видит судью Йела в последний раз.

Ним так никогда и не узнал, что еще происходило в тот день в кабинете президента. Он не спрашивал, а Эрик Хэмфри не проявлял инициативы. Но окончательный результат стал ясен на следующее утро. В 11.00 Хэмфри вызвал к себе Нима и Терезу ван Бэрен и показал им письмо.

— Мною получено заявление от судьи Пола Шермана Йела об отставке с поста нашего общественного представителя и директора компании. Отставка принята с сожалением. Я бы хотел, чтобы об этом было объявлено немедленно.

— Мы должны указать причину, Эрик, — сказала Тереза.

— По состоянию здоровья, — сказал Хэмфри, указывая на письмо. — Врачи мистера Йела сказали, что в его возрасте напряжение от выполнения новых обязанностей в «ГСП энд Л» может отрицательно сказаться на его здоровье. Поэтому они посоветовали оставить эту работу.

— Нет проблем, — сказала директор по связям с общественностью. — Я разошлю это сообщение сегодня днем. Правда, у меня есть еще один вопрос.

— Да?

— Получается, мы остаемся без своего представителя. Кто займет это место?

Впервые за все время президент компании улыбнулся:

— Я слишком занят, чтобы искать кого-то еще, Тесс. Думаю, альтернативы нет. Наденьте это седло снова на Нима.

— О Боже! — произнесла ван Бэрен. — Я так и чувствовала. Седло не надо было с него снимать.

Выйдя из кабинета президента, Тереза ван Бэрен понизила голос:

— Ним, скажи мне по секрету, как следует понимать эту историю с Йелом? Что было не так? Ты же знаешь, я все равно разузнаю рано или поздно.

Ним покачал головой.

— Ты слышала, что сказал президент. По состоянию здоровья.

— Ты мерзавец, — бросила она ему. — За это я могу не выпустить тебя на телевидение до следующей недели.

Прочитав сообщение об отставке Пола Йела, Лондон на следующий день зашел к Ниму.

— Если бы мне хватило мужества, — объявил он, — я бы ушел из компании в знак протеста против этой выдумки насчет состояния здоровья и того, что отставка принята с сожалением. Таким образом все мы становимся лжецами, ничуть не лучше, чем он сам.

Ним плохо спал накануне и поэтому раздраженно бросил:

— Тогда увольняйся. За чем дело стало?

— Не могу себе позволить.

— Значит, пора кончать всякие разговоры о собственной праведности, Гарри. Ведь это ты сказал, мы не в состоянии доказать, что мистер Йел был лично замешан в краже энергии.

Лондон строго добавил:

— Тем не менее он замешан. Чем больше я думаю, тем больше в этом убеждаюсь.

— Не забывай, — подчеркнул Ним, — Ян Норрис, который управлял делами Йелов, клялся, что это не так.

— Все это попахивает сделкой, Норрис позже получит свою долю в каком-то виде. Например, останется управляющим. Кроме того, какой толк Норрису изобличать известного человека?

— Что бы мы ни думали, — сказал Ним, — все подошло к концу. Поэтому возвращайся к своей работе и лови побольше энергетических воров.

— Уже поймал. Новых дел набралась целая куча, плюс те, что связаны с расследованием «Кил». Однако, Ним, я скажу тебе кое-что на будущее.

— Ну, валяй, — вздохнул Ним.

— Мы оказались частью прикрытия, ты и я. Прикрытия для защиты могущественного имени Йела. Эта история еще раз показала, что те, у кого есть сила и власть, все еще живут по собственным правилам и законам.

— Слушай, Гарри…

— Нет, дай мне договорить! Ним, я хочу сказать, что если в будущем я поймаю кого-нибудь на мошенничестве с не вызывающими сомнения уликами, кем бы он ни был, никто не должен мне мешать вывести его на чистую воду и сделать все, как положено.

— Ладно, ладно, — сказал Ним. — Если у тебя в руках будут явные доказательства, я стану сражаться вместе с тобой. Теперь мы обо всем договорились. Пожалуйста, иди и дай мне поработать.

Оставшись один, Ним пожалел, что излил на Гарри Лондона свое плохое настроение. Большинство из сказанного Лондоном уже приходило Ниму в голову и мучило его прошлой ночью, когда он так и не выспался. А существует ли вообще градация лжи? Ниму казалось, что нет. Все-таки ложь есть ложь. В таком случае разве «ГПС энд Л» в лице Эрика Хэмфри, санкционировавшего публичную ложь, и Нима, поддержавшего ее своим молчанием, не виновна так же, как и Пол Шерман Йел? Ответ напрашивался только один — виновна. Он продолжал размышлять об этом, когда позвонила его секретарша Вики Дэвис:

— Вас немедленно хочет видеть президент.

Ним сразу заметил, что Эрик Хэмфри крайне взволнован. Когда Ним вошел, тот беспрестанно шагал по своему кабинету, что обычно случалось с ним очень редко. Он говорил, а Ним молча выслушивал шефа.