Перегрузка

Он сделал паузу, чтобы отпить виски с содовой, которое ему налил Оскар О’Брайен за несколько минут до того, как они начали. Был воскресный день. По приглашению главного юрисконсульта «мыслительная группа» собралась у него дома, непринужденно рассевшись в уютном садике. Все трое охотно согласились на предложение Нима, тем более что эту инициативу проявил сам президент компании. Из дома О’Брайена, расположенного высоко над линией берега, над пляжем, открывался красивейший вид на залив с множеством яхт. Их воскресные капитаны бесконечно лавировали среди волн, нагоняемых крепким, оставлявшим белые шапки пены западным бризом. Они чудом избегали столкновений, то приближаясь, то удаляясь друг от друга. Как и на первых собраниях группы, был включен магнитофон.

— На основе имевшейся на тот момент информации, — продолжал Ним, — информации в лучшем случае весьма схематичной, мы предположили, что некто Икс является вожаком и мозгами «Друзей свободы», что в нем развито мужское начало, он тщеславен и что у него есть преданная женщина, которая с ним тесно сотрудничает. Мы также полагали, что Икс лично убил тех двух охранников в Милфилде в присутствии женщины. Далее мы заключили, что эта женщина может являться источником слабости и стать причиной его конца.

— Я уже забыла кое-что из этих выводов, — вставила Тереза ван Бэрен. — Боже праведный, а ведь мы были почти у цели!

Директор по связям с общественностью была в мятом зеленом халате и, как всегда, с всклокоченными волосами, которые она, размышляя о чем-нибудь, еще больше взлохмачивала, поминутно проводя по голове рукой. Казалось, она приехала сюда, не переодевшись после того, как пролентяйничала дома весь уик-энд. Она сидела босая, ее стоптанные сандалии стояли рядом с креслом.

— Да, — подтвердил Ним. — Я знаю и должен перед вами всеми признать, что по моей вине нам не удалось довести дело до конца. Это решение было ошибочным. — Ним решил ничего не говорить о влиянии на него судьи Йела, который, в конце концов, только высказывал собственное мнение. — Теперь-то нам известно, кто такой Икс, и еще много чего о нем. Возможно, стоит воспользоваться тем же методом рассуждений, чтобы догадаться, где он скрывается. — Он замолчал, сознавая, что три пары глаз пристально наблюдают за ним, затем добавил: — А может быть, и нет. Однако президент считает, что нам все же следует попробовать.

Оскар О’Брайен ухмыльнулся, оторвав сигару от толстых губ. Воздух был и без того насыщен дымом, но они пришли в гости к О’Брайену, и Ним решил не возражать.

— Что ж, давайте попробуем, — сказал юрисконсульт. — С чего начнем? — На нем были старые серые широкие штаны, свободно подпоясанные ремнем под провисавшим животом, мешковатый свитер и мокасины на босу ногу.

— Я тут приготовил записку. — Ним открыл портфель, достал бумаги и раздал всем. Записка содержала краткое изложение всей наличной информации о «Друзьях свободы» и Георгосе Арчамболте, опубликованной после съезда НИЭ. Основой служили репортажи Нэнси Молино. Ним подождал, пока другие закончат читать, затем спросил: — Есть какие-нибудь дополнения?

— У меня, возможно, найдется одно или два замечания, — сказал Гарри Лондон.

Шеф отдела охраны собственности компании, встретившись с Нимом, был сегодня холоден. Вероятно, помнил об их напряженном разговоре два дня назад. Но, как всегда спокойно, проговорил:

— У меня есть друзья в полиции. Ним знает, что иногда они мне кое-чего сообщают.

В отличие от остальных, включая Нима, который тоже был одет небрежно, Лондон выглядел безупречно — в бежевых брюках с отутюженными стрелками и накрахмаленной широкой рубашке. Носки гармонировали со всем ансамблем, кожаные туфли блестели.

— В газетах упоминалось, что Арчамболт вел дневник, — сказал Лондон. — Он был обнаружен среди других его бумаг. Здесь об этом сказано. — Он отметил ногтем какое-то место в записке Нима. — Но ничего не говорится о записях в дневнике, потому что прокурор округа надеется использовать их как доказательство на суде против Арчамболта.

— Ты видел дневник? — спросила ван Бэрен.

— Нет, но мне показали ксерокопию.

Как обычно, подумал Ним, Гарри Лондон нагнетает интригу.

Последовал нетерпеливый вопрос О’Брайена:

— Хорошо, что же в нем было, черт возьми?

— Я не помню. — Присутствовавшие были явно разочарованы, но оживились, когда Лондон добавил: — Тем не менее кое-что припоминаю. Две вещи можно определенно выделить, если прочитать то, что написал этот парень. Во-первых, каждая его строка говорит о еще большем тщеславии и самоуверенности, чем мы предполагали. И во-вторых, после прочтения всего этого мусора складывается впечатление, что парень испытывал потребность все фиксировать на бумаге.

— Но так делают тысячи людей, — сказала ван Бэрен. — И это все?

— Да.

Казалось, что фактор осведомленности Лондона иссяк, и тогда на выручку ему поспешил Ним:

— Тесс, нельзя игнорировать такую информацию. Может пригодиться любая деталь.

— Скажи нам, Гарри, вот что, — проговорил Оскар О’Брайен. — Тебе бросился в глаза почерк этого парня?

— В каком смысле?