Перегрузка

— Дамы и господа, — произнес администратор, — обычно действуют ограничения на публичное обсуждение деликатных, сугубо индивидуальных моментов. Но в данном случае, посоветовавшись с семьей, было решено проявить абсолютную открытость, чтобы исключить всякие спекуляции. Поэтому на последний вопрос будет дан ответ. Но прежде всего я прошу вас из уважения к пациенту и его семье проявить корректность в отношении того, о чем вы пишете или говорите. Благодарю вас. Пожалуйста, продолжайте, доктор.

— Воздействие электрического тока на человеческое тело всегда непредсказуемо, — сказал хирург. — Нередко летальный исход определяется тем, что мощный заряд электричества, прежде чем уйти в землю, поражает внутренние органы. В случае с мистером Тэлботом этого не произошло, поэтому можно сказать, что ему просто повезло. Электрический заряд проскочил через верхнюю часть его тела и ушел в землю по металлической опоре, пройдя через пенис.

Послышались какие-то изумленные вздохи, после чего наступила зловещая тишина, в которой, казалось, уже никому не хотелось задавать следующий вопрос. Потом пожилой репортер выдавил из себя:

— И все же, доктор, каково состояние…

— Пенис разрушен. Сожжен, причем полностью. А теперь прошу меня извинить.

Пресс-группа, пребывавшая в необычайно подавленном состоянии, удалилась. Ним остался. Он представился администратору и справился о семье Уолли — Ардит и Мэри. Ним не видел обеих с тех пор, как произошел несчастный случай, но знал, что скоро ему придется с ними встретиться.

Как стало известно Ниму, Ардит находилась в стационарном отделении той же больницы.

— Она была в шоке, — сказал администратор. — Полагаю, вам известно, что совсем недавно у нее погиб муж.

Ним только кивнул в ответ.

— Молодая миссис Тэлбот сейчас с мужем, но других посетителей к нему пока не пускают.

Администратор подождал, пока Ним накорябает записку для Мэри; в ней говорилось, что, если потребуется, она может рассчитывать на него и что в любом случае он снова приедет в больницу завтра.

В ту ночь, как, впрочем, и в предыдущую, Ним спал беспокойно: трагедия, разыгравшаяся в Дэвил-Гейте, снова и снова прокручивалась у него в голове, как повторяющийся кошмар.

На третий день утром он увиделся вначале с Мэри, а потом с Ардит. Мэри встретила его у больничной палаты, где Уолли все еще находился в реанимации.

— Уолли в сознании, — сказала Мэри. — Однако не желает никого видеть. Пока. — Жена Уолли выглядела бледной и усталой, но кое-что из ее обычной деловой манеры тем не менее проглядывало. — А вот Ардит хочет вас видеть. Она знает, что вы собирались прийти.

Ним сочувственно проговорил:

— Полагаю, тут словами не поможешь. И все же я очень сожалею.

— Мы все сожалеем.

Мэри направилась к двери в нескольких ярдах дальше по коридору и открыла ее.

— Ним пришел, мама. — Она обернулась. — Пойду к Уолли. Сейчас я вас оставлю.

— Заходи, Ним, — сказала Ардит. Она лежала на кровати одетая, опершись спиной на подушки. — Вот ведь и меня угораздило попасть в больницу, да?

В ее голосе послышались истеричные нотки, щеки были непривычно румяными, а глаза неестественно блестели. Ниму вспомнились слова администратора о шоке и об успокоительных средствах, и ему подумалось, что Ардит еще ох как далеко до нормы.

С какой-то неуверенностью он начал разговор:

— Прямо и не знаю, о чем говорить… — Запнувшись, он наклонился, чтобы ее поцеловать.

К его удивлению, Ардит вся как-то напряглась, отвернув голову в сторону.

Ним неловко чмокнул ее в горячую щеку.

— Нет! — запротестовала Ардит. — Пожалуйста… не целуй меня.

Озадаченный, уж не обидел ли он ее, и смущенный своей неспособностью угадать ее настроение, он пододвинул кресло и сел рядом с кроватью.

Оба молчали, потом она заговорила полузадумчиво.

— Сказали, что Уолли будет жить. Еще вчера были сомнения на этот счет, а сегодня по крайней мере наметился поворот к лучшему. Но я-то думаю, ты знаешь, как он будет жить. Я имею в виду, что с ним произошло.

— Да, — сказал он. — Знаю.

— Думаешь ли так же, как и я, Ним? Почему все это случилось?

— Ардит, я был там. Я видел…

— Я не это имею в виду. Я хочу знать причину.

Смущенный, он покачал головой.

— Со вчерашнего дня я многое передумала, Ним. И решила, что несчастье, вероятно, произошло по нашей вине — из-за тебя и меня.

Он все еще не мог уловить, к чему она клонит.

— Прошу тебя. Ты перенервничала. Это было страшным потрясением, я знаю, тем более что случилось почти сразу после гибели Уолтера.

— В том-то и дело. — В голосе и на лице Ардит ощущалось напряжение. — Ты и я согрешили так быстро после смерти Уолтера. У меня такое ощущение, это — мое наказание. Уолли, Мэри, дети — все страдают из-за меня.

На мгновение он замер, а потом, потрясенный, решительно запротестовал:

— Бога ради, Ардит, перестань! Это же нелепо!

— Неужели? Подумай об этом, когда останешься один. Подумай, как это сделала я. Ты только что произнес «Бога ради». Ты ведь еврей, Ним. Разве твоя религия не учит верить в Божий гнев и кару?

— Но даже если это так и есть, я не принимаю всего этого.