Перегрузка

– Позволь спросить тебя, Гарри, – запинаясь, проговорил Ним. – Ты религиозен? Ты веришь в Бога?

Лондон сделал глоток, потом носовым платком вытер пивную пену с губ.

– На первый вопрос отвечу “нет”. По второму вопросу скажу так: я никому не давал обязательства не верить.

– А как насчет твоей личной вины? За тобой много чего? – Ним вспомнил Ардит, которая спрашивала: “Разве твоя религия не учит тебя верить в Божий гнев и кару?” Сегодня днем он пропустил ее слова мимо ушей. Потом эти слова всплыли в памяти сами собой, и никакого удовольствия это ему не доставило.

– Я полагаю, за каждым есть какая-то вина. – Лондон, казалось, намеревался на этом и закончить свою речь, но потом передумал и добавил:

– Иногда я думаю о двух ребятах в Корее, моих близких приятелях. Мы были в разведывательном патруле у реки Яду. Те двое находились впереди остальных, когда вражеский огонь прижал нас к земле. Двум ребятам надо было помочь вернуться. Я остался за главного и должен был именно тогда повести остальных, чтобы попробовать спасти их. Но пока я в смятении соображал, что делать, те болваны обнаружили их – гранатой обоих их разорвало на куски. Это и есть та вина, которую я несу в себе, эту и некоторые другие. – Он отпил из стакана еще. – Знаешь, что ты делаешь, дружище? Ты нас обоих делаешь.., как это называется?

– Сентиментальный. – Ним с трудом выговорил это слово.

– Точно!.. Сентиментальными. – Гарри Лондон одобрительно закивал головой, когда пианист начал играть “Пока время проходит”.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

Дейви Бердсон, осматривающий впечатляющие апартаменты клуба “Секвойя”, развязно спросил:

– А где личная сауна президента? И потом, мне хотелось бы посмотреть ваш унитаз из чистого золота.

– У нас его попросту нет, – с металлом в голосе ответила Лаура Бо Кармайкл. Она чувствовала себя скованно с этим бородатым дородным шутником, который, став американцем много лет назад, все еще не отрешился от провинциальных манер своей родной Австралии. Лаура Бо, уже несколько раз встречавшаяся с Бердсоном на собраниях, пришла к выводу, что он похож на весельчака из “Вальсирующей Матильды”. Конечно, он был другим человеком, и она знала об этом. Дейви Бердсон говорил как обыкновенный фермер и соответственно одевался – сегодня на нем были неряшливые залатанные джинсы и разношенные ботинки без шнурков, – но президент клуба “Секвойя” знала, что он изучал основы законодательства, имел степень магистра социологии, а также на полставки читал лекции в Калифорнийском университете в Беркли. В свою организацию он собрал потребительские, церковные и левые политические группы, назвав ее “Энергия и свет для народа”.

Своей целью “Энергия и свет для народа” провозгласила “борьбу с разжиревшим от прибылей чудовищем “ГСП энд Л” на всех фронтах”, в частности, она выступала против увеличения платы за электричество и газ, боролась против выдачи разрешений на строительство АЭС, восстанавливала против “ГСП энд Л” общественное мнение всякий раз, когда последняя пыталась доказать целесообразность того или иного своего проекта. Все такие попытки Бердсон и К° называли оплаченной потребителями ложью. А еще они призывали к скорейшей передаче контроля над этой энергетической компанией муниципалитету. В последнее время возглавляемое Бердсоном движение вознамеревалось объединить силы с престижным клубом “Секвойя”, чтобы успешнее противодействовать экспансионистским планам “ГСП энд Л”. Предложение Бердсона должно было быть рассмотрено на встрече с высшим руководством клуба, ожидавшейся в ближайшее время.

– Ого, детка, – заметил Бердсон, пробежав взглядом по просторной, обшитой деревянными панелями комнате, где они разговаривали, – я думаю, что работать в такой отличной обстановке просто одно наслаждение. Посмотрела бы на мою свалку. По сравнению с тем, что у тебя здесь есть, это же кошмар.

Она объяснила ему:

– Этот дом достался нам по завещанию много лет назад. В какие-то моменты, а сейчас был именно такой, Лаура Бо Кармайкл считала особняк Кейбл-Хилл, где размещалась штаб-квартира клуба “Секвойя”, чересчур роскошным: слишком многое свидетельствовало о том, что когда-то в нем жил миллионер. Она предпочла бы что-нибудь попроще, но по условиям завещания они, переехав, потеряли бы дом и ничего не получили бы взамен.

– Я бы не хотела, чтобы ты называл меня деткой, – вдруг сказала она.

– Возьму на заметку. – Усмехнувшись, Бердсон достал записную книжку, шариковую ручку и что-то записал.

Закрыв записную книжку, он посмотрел на миссис Кармайкл и задумчиво произнес:

– Завещание, значит? Подарок мертвеца. Мне думается, такие вот подарочки и сделали клуб “Секвойя” таким богатым.

– Богатство – понятие относительное. – Лауре Бо Кармайкл захотелось, чтобы поскорее пришли трое ее запаздывающих коллег. – Нашей организации действительно везет на поддержку страны, но у нас и значительные затраты.

Большой бородач рассмеялся:

– Но уж не настолько, чтобы вы не могли поделиться своим хлебом с другими группами, делающими такую же работу, но перебивающимися с воды на воду.