Перегрузка

– Рад слышать это, – признался Притчетт, – и клуб “Секвойя”, конечно же, разделяет мое мнение. К слову, я полагаю, что все видели репортаж в сегодняшней “Кроникл Уэст” о новых взрывах на “ГСП энд Л”.

Собравшиеся согласно закивали головами. В репортаже описывались разрушения в гараже “ГСП энд Л”, где за ночь в результате пожара, вызванного взрывом, получили повреждения либо были уничтожены более двух десятков грузовых автомашин. За несколько дней до этого произошел взрыв на подстанции, хотя там ущерб был невелик. В обоих случаях ответственность взяли на себя действующие в подполье “Друзья свободы”.

– Есть ли еще вопросы к мистеру Бердсону? – спросила Лаура Бо Кармайкл.

Вопросов было несколько. Они касались тактики, которой необходимо было придерживаться в борьбе против “ГСП энд Л”. Бердсон определил ее как “продолжительное изматывание на широком фронте формирования общественного мнения” и еще раз напомнил, что проведение этой кампании потребует значительных средств и что клуб “Секвойя” должен помочь в этом отношении его организации.

– Не уверен, что в наших интересах настаивать на детальном отчете, но, конечно же, нам потребуются доказательства того, что наши деньги расходуются эффективно, – напомнил Притчетт.

– Такими доказательствами станут результаты, – ответил Бердсон, и его ответ удовлетворил всех. Наконец Лаура Бо Кармайкл сказала:

– Мистер Бердсон, я попрошу вас покинуть нас сейчас, нам нужно все обсудить между собой. Так или иначе, мы вскоре свяжемся с вами.

Дейви Бердсон встал, сияя, его большое тело нависло над столом.

– Ладно, друзья, мне эта встреча доставила большое удовольствие. Ну а сейчас пока.

Членов “Секвойи” поразило, с какой легкостью он вернулся к роли грубоватого рубахи-парня. Когда за Бердсоном закрылась дверь комнаты, первой, и весьма твердо, высказалась миссис Куинн:

– Мне все это не нравится. Мне неприятен этот человек – и интуиция подсказывает мне, что ему нельзя верить. Я категорически против каких-либо связей с его группой.

– Очень жаль, что приходится это слышать, – сказал Ирвин Сондерс. – Я считаю его отвлекающую тактику именно тем, что нам нужно для борьбы с этими новыми предложениями “ГСП энд Л”.

– Должен сказать, миссис Куинн, – ответил Притчетт, – что я согласен с точкой зрения Ирвина.

Присцилла Куинн решительно покачала головой:

– Что бы вы ни говорили, это не заставит меня изменить свою позицию.

Адвокат вздохнул.

– Присцилла, слишком уж вы недоверчивы. Не потому ли, что он человек не вашего круга?

– Возможно, это и так, – лицо миссис Куинн залилось краской, – но у меня тоже есть принципы, которых, по-видимому, так не хватает этому неприятному типу.

– Пожалуйста, давайте обойдемся без колкостей, – попросила Лаура.

Притчетт примирительно вставил:

– Позвольте всем напомнить, что наш комитет обладает полномочием принимать окончательное решение, в том числе и по вопросу о том, как и на что тратить деньги.

– Госпожа председатель, – сказал Сондерс, – как выяснилось, двое выступили “за” соглашение с Бердсоном и один – “против”. За вами решающее слово.

– Да, – утвердительно кивнула Лаура, – я понимаю это и, признаюсь, испытываю колебания.

– В таком случае, – сказал Сондерс, – позвольте объяснить, почему я считаю, что вы должны принять нашу с Родериком точку зрения.

– А когда вы закончите, – вмешалась Присцилла Куинн, – я изложу свои соображения.

Еще двадцать минут спорящие топтались на месте.

Лаура Бо Кармайкл слушала, вставляя иногда реплики, и в то же время мысленно решала, кому же отдать голос. Если она выступит против сотрудничества с Бердсоном, то создается патовая ситуация, что будет означать полный отказ. Если же она проголосует “за”, то это создаст решительное большинство – три к одному.

Она намеревалась сказать “нет”. В прагматизме Сондерса и Притчетта она видела немало достоинств, но в своем отношении к Бердсону была ближе к Присцилле Куинн. Проблема заключалась в том, что она не очень хотела оказаться в одной компании с ней. Высокомерная жена калифорнийского старика-миллионера, постоянная гостья светской газетной колонки, она чисто по-человечески не нравилась Лауре.

Мучило ее и еще одно соображение: если она примет сторону Присциллы, то это явно будет означать тот смешной вариант, когда женщины объединяются против мужчин. И не важно было, чем руководствовалась Лаура в этом смысле, все равно Сондерс мысленно бы выругался: “Эти чертовы бабы снюхались!” Когда Лауру выдвигали кандидатом в председатели клуба “Секвойя”, Сондерс поддерживал ее конкурента. Лаура была первой женщиной, занявшей высший пост в клубе, и ей очень хотелось показать, что она может пользоваться своей властью так же умело и беспристрастно, как и многие мужчины, а быть может, и значительно лучше.

И еще.., у нее было чувство, что союз с Бердсоном окажется фатальным.

– Мы ходим кругами, – сказал Сондерс. – Предлагаю проголосовать в последний раз. Присцилла Куинн заявила:

– Я против. Сондерс прорычал:

– Решительно за.

– Простите, миссис Куинн, – сказал Притчетт. – Я голосую “за”.