Переяславская ночь

Вот, дядя, до сих пор болит ещё. Так,

Повели ещё из дома; я бегу,

Им в ноги падаю, их слёзно умоляю:

« Простите, – говорю, – паны-вельможи,

Не оставляйте сиротой несчастным!

Не мучьте бедной матери моей»…

Просил, просил, они ни полуслова

Мне не сказали. Всё за ними шёл

И всё просил. Один лишь отозвался:

« Отродье нищеты! Твоя мать - псица,

Пусть сучка малорусская в господском

Издохнет погребе от голода. Зато

Вас станет меньше». Взял меня за плечи

И бросил прочь. А мать, – её не видел

Я больше.

Петро

О несчастная сестра!!!

Опанас

Ой, дядя, дай ты мне совет! Что делать?

Петро

Какой совет тебе мне дать, племянник?

Лишь только с тобой плакать и терпеть?

О Бог наш! Что ж сурово прогневился

На нас? Молись Ему, мой Афанасий!

Где человек не ждёт себе подмоги,

Приходится на Бога уповать.

Опанас

(всхлипывая)

Что будет с матерью!.. Беда! Беда! Беда!

Чужестранец

Чего же ты вопишь там? Что же плачешь

Девичьим голоском? Стыд! Ты мужчина,

Казак!.. И малое дитя так не ревёт

По матери, как ты, дубина! Или

Отец тебе игрушек не привёз?!

Петро

Послушай, человек; мы лишь впервые

Увиделись. И я ещё не знаю,

Откуда ты, и кто таков собой.

Ты показался мне сначала дружелюбным,

И я почтил тебя гостеприимством.

Теперь не знаю... Будь, кем ты захочешь.

Лишь только тот, кто верить в Бога хочет,

Большим грехом считает для себя

В чужой беде над кем-то насмехаться.

Ты чужд всем нам, никто не угнетал

Тебя, не притеснял; иди ж свободно

Своей дорогой, прочь от нас, несчастных.

Не смейся над бедой, ведь есть на небе,

Кому услышать это и заставить

Тебя всё это самому познать.

Чужестранец

Рассудок у тебя смутился, дядька!

Коль рассудил ты, что я говорил,

Так ты бы не о том повёл беседу.

( Опанасу).

Лишь женщины да дети квасят губы,

А не такие гайдуки, как ты.

Или слезами горю помогают?

Иль мать тебе вернуть помогут? Нет,

Вот уж, действительно, сплошные малорусы…

Как? В ноги падать ляхам, унижаться,

Слезами вору умывать дорогу?!

В лесу не слёзы помощь, а железо!

Петро

О, что ж ты это молвил, человек!

Ну, хоть бы он пошёл на это даже,

Что с матерью несчастной бы случилось?

Чужестранец

Ничтожные звонки! Вы пустомели!

Какой ещё беды вы, люди, ждёте!

Сто раз на вас Господь послал несчастье,

Затем что вы его, глупцы, давно достойны!

Сцена III.

Анастасий с плащаницей, за ним народ.

Анастасий

Зачем, я говорю, за мной бежите?

Навлечь хотите грех вы на себя?

Эй, ​​братцы, разойдитесь, расступитесь...

Подумают, что склоку затеваем.

Сказал же, разойдитесь: вы ничем

Мне не поможете, себе лишь хуже

Наделаете из-за пустяка.

Народ

(кричит)

Как можно! Можно ли? Как? Плащаницу

Святую! Что? Еврейскими руками?

Мы деньги заплатили; мы готовы.

Скажите, чтобы молиться нас пустили!!!

Анастасий

Святое дело – веру защищать,

Семью и свой закон, ведь те, какие

То производят, перед вечным Богом

Большую честь и славу обретут.

И вы бы так и поступали, дети,

Коль случай подходящий подвернулся б.

Но кто без всякой помощи идёт

На смерть, хоть даже и за дело правды,

Тот губит зря и жизнь свою, и душу

И сам себе погибель причиняет.

Что сделаете вы? Вас только свяжут

Или побьют, и вдвое больше вы

Наделаете горя. Притеснять вас

Начнут сильнее, и тогда и ваше

Усердие Бог не приемлет вечный,

И сами вы других в соблазн введёте.

Пред Богом отвечайте, за кого

Вы поднялись? Неужто за меня?

И перед сим я умываю руки!

Когда уже Бог своего раба

Не окружил спасеньем, что ж взялись вы?

За церковь, за Христа? Господь небесный,

Когда б ему угодно было это,

Без вашей помощи их наказал бы он:

Тогда б излились даже реки крови

На полчища врагов по его воле.

Бог милосерден, милости его

Пределов нет. Он и врагов своих

Прощает и щадит. То смертный грех,

Что б вы губили души зря. Отстаньте.

Я защищать святую церковь должен,

Её служитель я. Пускай потащат

Меня в темницу, пусть пытают, мучают:

Не первым мучеником я на свете буду;

А вы идите и молитесь Богу;

Терпите, плачьте, более ж молитесь,

Терпите больше, ибо Бог наш терпит.

Вот лик святой; я с ним и умирать

Готовлюсь: именем Его – идите!

Чего же вы ещё стоите? Расходитесь!

Поистине скажу вам: кто не выйдет,

Врагом тот будет Богу, с ним же – церкви.

Народ

И как же мы тебя покинем?

Анастасий

Кто сказал вам,

Что убоюсь я смерти? Нет. За веру

Моя потребность первая – погибнуть.

А вам же, дети, погибать не стоит.

Прошу вас я, почтенье проявите

Ко мне, священнику! Ради Христа

И матери Пречистой и святых,

Великой Пасхи, что уже подходит...

Идите, дети... Что же вы стоите?

Ну, расходитесь же! Да будет проклят

Тот, кто меня ослушается!

Народ начинает расходиться.

Славно!

Скажу вам: хорошо, сто раз скажу.

С моей души свалился будто камень!

Теперь и смерть мне даже не страшна!

Благословит вас Бог, отец небесный!

Молитесь, дети! Он, отец наш милый,

Над чадами своими явит милость.

Петро

Пожалуйста, скажи мне, что за новость?

Смотрю, и слушаю, не смыслю ничего.

Звонили к службе: батюшка с народом

На рынке оказались! Или вновь

Беда настигла?

Анастасий

Не нова она.

Собрал бы денег я и заплатил

Еврею Аврааму за святую службу,

С условием таким, чтобы сегодня

И завтра не было запрета. Он

Отдал ключи; и благовест раздался;

Сбежался люд; я службу бы начал

И, так как закон повелевает