Переяславская рада. Книга 2

Адам Виниус был ловкий и умелый купец. Пушки, ядра, чугунные плиты, которые вырабатывались на его железодельных мануфактурах, продавал он и перепродавал кому и как хотел. Когда кремлевский Пушкарский приказ под страхом смерти запретил торговым людям как своим, так и иноземным, продавать оружие за пределы царства, Виниус продолжал тайно сплавлять его полякам и татарам. Под конец это привело к тому, что Виниусу пришлось распрощаться со своими мануфактурами.

Думный боярин Ордын-Нащокин оказался человеком крутого нрава и твердой руки. Кабы не Нарышкин, Виниус, пожалуй, и с головой распрощался бы. Сперва радовался, что так обошлось, а после начал хлопотать, чтобы казна деньги вернула.

В приказе Великой казны сначала повезло, обещали убытки купцу возместить, но снова вмешался Ордын-Нащокин, наложил запрет. Негоциант Виниус — злостный нарушитель царева указа, ехать ему за рубежи Московского царства беспрепятственно, а денег не давать. Пускай на том благодарит.

Виниус попробовал пробраться к боярину Ордын-Нащокину. Удалось. Все красноречие свое раскинул пред боярином Виниус. Помогло мало. Услыхал от боярина:

— Земля русская, и для иноземцев преимущества перед русскими торговыми людьми не может быть. Ежели иноземцам торговать дозволим, то без всяких привилегий перед русскими, А то, что пан Виниус похваляется, будто железную руду для нас открыл,— это ложь. Ее русские люди еще сто лет назад нашли.

Пришлось уйти не солоно хлебавши. В сердце затаил злобу. К Августу Шурфу, шведскому послу, направился. С Августом Шурфом у Адама Виниуса не только дружба. Если бы о том знал думыый боярин Афанасий Лаврентьевич Ордын-Нащокин, худо пришлось бы и Виниусу и шведскому послу, несмотря на дипломатическую неприкосновенность особы последнего.

Двумя великими тайнами владел Адам Виииус. За это мог угодить на дыбу, а то ы быть четвертованным, В 1645 году попала в его руки карта с описанием места великих залежей железной руды на речке Нейве, за хребтом Камень, а годом позднее проведал он о том, что на юге Украины, между реками Ингулец и Донец, в земле камень черпый пластами лежит, который, ежели его зажечь, горит, и тот огонь для топления руды зело пригоден быть может.

Адам Виниус человек рассудительный, ума у него — хотя бы еще двум десяткам купцов одолжить можно.

Свинцовым грифелем на табличке подсчитал, какую выгоду из этих сокровищ можно добыть. Получалась такая сила денег, что голова кружилась.

Со шведскими людьми у Виниуса вообще за последние годы отношения наладились хорошие. Сколько у них железа купил! В Пушкарском приказе недавно только шведское изо всего иноземного признавали. В этом заслуга Виниуса немалая.

Ныне у шведского королевства прожекты великие. Виниус мог в этом оказаться полезным, И когда сообщил в посольстве о своих мыслях и соображениях, у шведского посла руки зачесались.

— Вы человек умный. Вам могу доверить государственную тайну. Недалек час, когда шведское королевство станет своими вооруженными силами на этих землях даже за хребтом Камень-горы, здесь, на севере. Мы возьмем под свою корону всю Речь Посполитую, а имеете с нею всю Черкасскую землю. На берегах Балтийского и Черного морей будут шведские крепости, шведские солдаты, шведские купцы. Среди них самое почетное место — позволю себе не без приятности заметить— будет принадлежать вам, господин Виниус. Я уверен, что за ваши заслуги вам будет даровано королевской грамотой дворянство,

Слышать такие речи из уст Августа Шурфа было весьма приятно Виниусу.

Шведское королевство делало политику, в ней Виниусу, как рыбе в воде, сытно и привольно. Это была награда за потерянное. Август Шурф все-таки помог. И, наконец, Казенным приказом велено было купцам, в руки коих попали мануфактуры Виниусовы, выплатить оному негоцианту две четверти стоимости его имущества, а каким манером — о том договориться с ним лично.

...Сегодня купец Бузков свой долг заплатил сполна. Но радости большой от этого Виниус не получил. Все испортил отказ проклятого хлопа. Его умение пригодилось бы Виниусу. Да еще как! Будь другие времена, можпо было бы хлопа связать по рукам и ногам и кинуть в эти же сани. Отстегать на конюшне — сразу смягчился бы. Но, должно быть, имел основание господни шведский посол барон Шурф, когда сказал:

— Негоже поступили русские, взяв под свою руку черкасов. Сидели бы на своих вотчинах тихо и смирно. Великою державой Москве все равно не быть. В этой части земного шара только шведскому королевству суждено стать великою империей, куда большей, чем Римская.

Что ж, Адам Виниус не ошибся, присоединясь к такому кумпанству.

...До Москвы еще далекий путь, и можно в дороге вспомнить обо всем приятном и неприятном. Натура торгового человека такова, что все нужно подсчитать, все взвесить, чтобы снова не попасть неожиданно в ловушку.

Холодными глазами посматривал по сторонам Виниус. Встречные люди, низкие избы за палисадами, деревянные серые церковки, срубы колодцев, баба, перешедшая дорогу с ведрами на коромысле через плечо, собака, мирно лежащая у ворот,— все это презирал Адам Виниус.

9