Переиграл

Проклиная собственную трусость, я обменялся с ним рукопожатием. Наташа стояла у входа и смотрела на меня. Во взгляде читалось удивление: как, этот тип все еще существует? Тут подошли приятели Альберта, стали галдеть, тискать мою ладонь.

Наконец приблизилась и Наташа:

— Привет.

— Привет, — сдержанно ответил я.

— Как дела?

— Хорошо. А у тебя?

— Отлично! — Она все еще смотрела на меня исподлобья, и теперь ее взгляд выражал… разочарование? Досаду?

Мой знакомый, благодаря которому я оказался лицом к лицу с ненавистной парочкой, выразительно постучал торцом кия о стол.

— Ну что, вспомним старые времена? — подмигнул Вернер. — Сыграем партейку в пул?

— Альберт, я уже играю, если ты не заметил.

— Все-все, не буду мешать! Мы вон там, если что, у барной стойки. Приходи, сразимся!

Они удалились, болтая и смеясь. Наташа постояла немного, словно хотела что-то сказать, потом присоединилась к своей компании.

Игра совершенно не клеилась. Я мазал самым позорным образом. Один раз даже, не попав по битку, едва не распорол сукно. Паша смотрел на меня сочувственно, и это раздражало больше всего. После того как я умудрился свалить в лузу черный шар в самом начале партии, рядом вновь послышался голос Вернера:

— А я-то думал, ты у нас профи!

Я повернулся к нему:

— Не твое дело. Иди к своему столу, ты мне мешаешь.

— Ладно, не сердись. Но играешь ты и в самом деле очень плохо.

— Все было хорошо, пока вы не появились.

— Как ты разволновался, боже мой! Дружище, ну прекрати, сколько можно дуться? Давай веселиться снова, как в старые добрые времена! Хочешь выпить? Я угощаю!

— Слушай, Альберт, — я постарался взять себя в руки. — Не буду я с тобой общаться. Не хочу, понимаешь? Ты что, специально сейчас меня бесишь?

Вернер изобразил раскаяние:

— Извини. Я думал, все прошло. А ты вон, оказывается, как. Может, все-таки сыграем, а? Просто так! Как два мужика!

Я ткнул кием туда, где стояла Наташа, которая с тревогой следила за нашим разговором:

— Главный приз ты уже выиграл. Иди, пользуйся. Только не забывай: многому ее научил именно я. Она же была цветочек невинный. А ты теперь получаешь удовольствие.

Но Вернера даже такими откровениями было не смутить:

— А какая теперь разница? Приз, как ты выразился, достался в итоге мне. Говорят, коль в любви не везет, выиграешь в карты. Или в бильярд. Терять тебе нечего, кроме собственной предубежденности.

Неожиданно вмешался мой знакомый:

— Да не слушай его! Нормально ты играешь!

— Сдрейфил! — продолжил наседать Вернер. — Свистишь, когда песец приходит?

Это была Наташкина фраза. Много раз я это слышал, когда отказывался участвовать в ее шальных затеях. И вот теперь устами Альберта она вновь мне бросила свое презрительное «свистишь».

Я похлопал кием по ладони:

— Как хочешь. Но смотри — чтоб потом не возникал. Сам полез.

— Сам, сам! — закивал Альберт. — Все сам. И расставлю сам, и пиво закажу сам.

Он действительно заказал пиво, выложил «пирамиду» и, прежде чем снять треугольник, лихо раскрутил черный шар в центре, так что тот еще вращался, когда треугольник повис на крючке.

— Уступаю первый удар, — поклонился Вернер. — Будем считать, это вроде права первой ночи.

И заржал, мерзавец.

— Скажи спасибо, что Наташа тебя не слышала, — буркнул я и разбил пирамиду.

Я ударил несильно, почти не целясь, но в лузы неожиданно упали сразу три полосатых шара. Альберт удивился:

— Смотри-ка! Будто подменили!

Решив не реагировать на шпильки, я загнал еще один, а потом вдруг спустил биток. Альберт хихикнул, выловил белый шар и прошелся вдоль стола, примериваясь:

— Ну ты и разбил! Ничего подходящего. С такой расстановкой только в «Чапаева» играть.

Но тем не менее ударил, приняв совершенно немыслимую позу. Цельный шар ушел в лузу. Вернер подмигнул и снова прошелся тигриной походкой. Я увидел, что его дружки оставили игру и вытянули шеи. Наташа смотрела на меня с подозрением. Альберт ударил опять: легко и непринужденно. Еще один цельный шар исчез со стола. Компания подобралась ближе. Вернер играл на публику: прицелился, натер кий мелом, сделал вид, что вычисляет… А потом ударил, бездарно скиксовал и плюнул.

— Зато тебя подставил, — заметил он. — Черта с два ты отсюда выкрутишь!

Я рассмотрел позицию. Да, тут справится только профессионал международного уровня. Решительно ничего подходящего. Разве что… Я прицелился и врезал по битку.

Белый шар срикошетил от трех бортов, ударил цельный, а тот, в свою очередь, толкнул полосатый. Щелк! Шар исчез. Зрители зааплодировали, а Вернер сердито фыркнул. Теперь последние два полосатых лежали, что называется, «свесив ножки в лузы». Я ударил биток с оттяжкой. Белый шар свалил полосатика и вернулся на свое место. Точно так же я расправился с другим, а потом отправил в последний путь черный шар, пижонски запустив биток вдоль всего борта. Мой знакомый сказал: «Вау!» — а Вернер удивленно поморгал:

— Однако могешь! Один — ноль. Продолжим?

— Альберт, не надо, — тихо сказала молчавшая до сих пор Наташа. — Оставь.

— Малышка, ты чего?

— Не знаю. Неприятно.

Вернер глотнул пива и вытер усы:

— Это всего лишь игра, дорогая. Эй! Чего стоишь? Раскладывай!