Переиграл

Что-то кислое и мерзкое коснулось моего языка. Словно батарейку лизнул. Помнится, мелькнула мысль, мол, ну его нафиг… Но остановиться было выше моих сил. Да и Паша смотрел на меня таким взглядом: не отступай, друг…

Я шагнул к Вернеру и прошептал ему на ухо условия.

— Только увы и ах, — закончил я, — ни у кого нет подходящего оружия.

Вернер задумался. Посмотрел на Наташу. Та покусывала губы.

— У меня есть, — признался он с неохотой. — От отца достался, он в стрелковом клубе состоял. Ты что, серьезно?

— Свистишь, когда песец приходит? — спросил я, прищурившись, и Вернер побагровел.

— Пошли! — заявил он. — Там посмотрим, кто из нас свистит.

Мы отправились к нему домой. Все тем же составом: Альберт, Наташа, я, мой приятель Паша и четверо дружков Вернера. По дороге Наташка что-то горячо шептала Альберту на ухо. Тот прислушивался, но в ответ лишь сжимал губы и мотал головой. Мне было одновременно хорошо и страшно. В голове играл хмель, меня несло, несло…

Застрелюсь, думал я, и пошло оно все к черту!

Жил Вернер неплохо: двухэтажный дом с чистым просторным подвалом, где он устроил рабочий кабинет и склад. Туда-то мы и ввалились.

Хозяин пошарил по полкам и достал небольшой чемоданчик, в котором обнаружился револьвер и коробка патронов. Увидев эти предметы, Наташа запротестовала, но Альберт сделал ей знак, и она умолкла. Вернер ловко зарядил револьвер и покрутил барабан:

— Смазан отлично, не подведет. Обращаться умеешь?

Я не умел, но сделал умный вид:

— А что тут уметь? Крутанул, оттянул и нажал на курок.

— На спусковой крючок, балда! — поучительно сказал Вернер. — Ну? Готов прошибить себе башку во имя любви? Вперед!

Оружие в руке вдруг показалось невероятно тяжелым. Я покрутил барабан. Потом попытался открыть револьвер, но не сумел. Альберт издевательски фыркнул. И тут мне явилось озарение. Вот она, беспроигрышная игра! Я повернулся к Вернеру, подняв револьвер. Тот перестал улыбаться.

— Ничего не выйдет, — сказал я твердо. — Если я попытаюсь застрелиться, что-нибудь заклинит, или будет осечка, или случится еще какая-то ерунда. А на тебе он сработает, можешь не сомневаться.

— Что ты предлагаешь?

Я протянул Вернеру револьвер вперед рукоятью:

— На. Выковыряй все патроны. Чтоб ни одного не осталось!

Вернер хмыкнул, но подчинился — вытряхнул из барабана все патроны и спросил с веселым интересом:

— И что дальше?

Вместо ответа я выхватил у него оружие, быстро взвел… этот… курок, приставил дуло к виску и нажал на спуск, да так сильно, что ствол дернулся. Все ахнули, но, как и следовало ожидать, раздался лишь сухой щелчок. Альберт поморщился:

— Ну и?..

Я снова протянул ему револьвер:

— Твоя очередь. Игра беспроигрышная, ведь патронов нет.

Вернер озадаченно посмотрел на меня. Потом кашлянул:

— Полная фигня!

— А ты ведь свистишь, приятель.

В глазах у Альберта засветились гневные огоньки. Он схватил револьвер и лихо крутанул его вокруг указательного пальца, как заправский ковбой. А потом…

Вы уже знаете, что случилось потом.

Да, была полиция, дознание, судебная экспертиза, процесс, закончившийся ничем. Ни гильзы, ни пули, что разнесла Вернеру череп, не нашли. Более того: установили, что из этого револьвера не стреляли по меньшей мере года три. Получается, Вернер застрелился пустотой. При семи свидетелях. В конце концов, следствие прекратили за отсутствием улик, а судебные эксперты, полагаю, до сих пор, когда слышат про дело Вернера, бессильно сжимают кулаки.

С тех пор прошло около полутора лет. Моя жизнь, как говорится, устаканилась и вполне меня устраивает. Даже с Наташкой отношения более или менее наладились, хоть и ненавидела она меня поначалу лютой ненавистью. Все изменилось после того, как она вышла замуж за Пашу. Да-да, за того самого, который завлек меня в бильярдную. Он один в те страшные минуты повел себя достойно: прикрыл труп найденной тут же клеенкой, велел увести Наташу и успокоить, вызвал полицию и скорую — одним словом, руководил четко и споро. После он буквально не отходил от Наташи, помогал как мог… Ну и, как водится, «вспыхнуло» у них. Еще до начала судебного процесса. А вскоре после закрытия дела они поженились. Я не возражал. Собственно, лишь благодаря Павлу, его спокойствию и рассудительности, Наташа перестала видеть во мне врага. Мы даже начали встречаться — просто так, по-дружески.

У меня появилась девушка, правда, я не уверен, что мы с ней останемся вместе.

Все это ничего. Меня тревожит другое. После того злосчастного вечера я никогда ни во что не играл. Ни с кем. И вот вчера меня пригласили скоротать вечер за преферансом. Павел пригласил. Ему и его приятелю, страстным преферансистам, требовался третий партнер. Наташа как раз легла в больницу на обследование — она на седьмом месяце, — так что посиделки будут чисто мужские. По пивку, по сосиске да по десять рублей на вист.

Разве я мог отказать? Обязательно пойду расписать пулю. Чем бы это ни кончилось.

Пожелайте мне удачи.

Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Я иду играть.