Переиграть время

Ломаченкова Наталья Михайловна Переиграть время

Бьёт наотмашь судьба — то полёт к небесам, то падение.

И вчерашней великой державы затоптанный флаг…

Мы научены ждать, и почти научились терпению,

Лишь важнейший урок всё равно не усвоим никак.

Я долги тебе, гордая Родина, выплатил полностью.

Кто был прав, кто неправ — этот спор пусть рассудят века.

Только, всё же, война — это сделка и с честью, и с совестью,

И цена за неё, как всегда, чересчур высока.

Всё закончилось, вроде бы; небо лазурью окрашено

И не пахнет огнём, и не слышно, как рвётся свинец.

И, казалось бы, можно не думать, что где-то за пашнями

Этой радости жить очень скоро наступит конец.

Позабыть невозможно, ведь совесть не терпит сомнения.

И судья, и палач — оправданья для трусов, стыдись!

На восток, на восток — имей силы исполнить решение.

Выше принципов долг — это право на мирную жизнь.

Как же трудно бывает признать и смириться, и выстоять,

Выше гордости снова поставить чужую мораль.

И в звенящей от гнева тиши, эхом первого выстрела,

Первым в ножны без страха вложить обнажённую сталь.

Первым — видя вокруг лишь презрение и ненависть.

Слишком больно — а рядом со мной не друзья, не враги.

Нам бы годы нужны… Но, прошу вас, поймите — нет времени.

Каждой ночью я слышу всё громче ушедших шаги…

Я хотел стать вам другом — и только. Ну что же, не верите?

Я хотел всё исправить — простите. Ведь это не грех.

Я устал себя чувствовать волком и загнанным зверем…

Искупил? Ещё нет? Значит снова — один против всех.

Мне всё снится тот сон… Ну так сбудется, стало быть.

Взрыв — и в пламени рвётся на клочья витая стезя.

Я пытался, поверьте. А много ли, мало ли…

Вы лишь детям скажите, прошу, — ненавидеть нельзя.

— Профессор? — плечом прижимаю к уху трубку мобильного телефона, лихорадочно пытаясь засунуть в сумку все ручки, карандаши, кусочки бумаги и тому подобное, которые в творческом беспорядке валяются на широком столе архива. — Профессор, ну же, отвечайте!!

Рудов, как всегда, в самый нужный момент занят чем-то из ряда вон выходящим, что никак не позволяет ему отвлечься на раздражённо пищащий сигнал вызова. Искренне надеюсь, что у него сейчас нет лекции, иначе мне до него не дозвониться ещё не менее трёх часов. Профессор, бывает, чересчур увлекается в рассказах…

Свободной рукой собрать в кучку все бесценные фолианты, которые мне удалось выпросить пролистать у строгой охраны. И то — лишь под личное поручительство Рудова. К счастью, мэтр довольно частый посетитель в архивах такого уровня, поэтому ему доверяют даже материалы под печально известным грифом «секретно». Например — краткие записки из анналов НКВД.

Одну из которых я как раз держу в руке.

— Ольга? — голос профессора наконец пробился из динамика, заставив меня вздрогнуть от неожиданости. — У меня идёт конференция. Что случилось?

— Я её нашла.

Короткая пауза, за которой следует сдавленно-невнятное восклицание, и интонации Рудова мгновенно меняются с раздражённых на воодушевлённые.

— Я подберу тебя у архива. Через… двадцать минут.

Мысленно фыркаю. Не могла ожидать ничего иного. Когда профессор нападает на след, лучше никому не становиться ему поперёк дороги, или всё может закончиться весьма печально. Для обеих сторон.

— А как же конференция? — лёгкая подначка.