Переинкарнация

Самыми ТАКИМИ, понятно, были глаза Варкара. А если разобраться, то с какой стати? Он честно овдовел, имеет право делать, что заблагорассудится. Те же, кто против, быстренько схлопочут у меня по проклятью на душу населения. Что до его душевных мук, так не желаю ничего слышать!

– Ты понял меня?! – сурово переспросила богиня, болтаясь над сгорбившимся экс супругом в привычном облике пожилой тётки. – Ничего не желаю слышать! И убери с лица эту вселенскую, понимаешь, трагедию. Ибо я не человек. И там, в Катаяртане я не погибла трагически, как вы тут раздудели по всему миру. А просто избавилась от ненужной уже телесной оболочки. Ну, признай: дрянь была оболочка. Сарг! – взревела я, не желая рассусоливать доле над этой проблемой.

– Полная дрянь, – глухо выдавил мой обожаемый опекун.

Он очень старался сохранить лицо, для чего даже осмелился упасть обратно в своё кресло. Развалился в нём тюленем на солнцепёке. И проедал призрачную паршивку огненным взглядом борца с нечистью:

– Мелкая, костлявая, глазёнки упыриные. Да ещё и дура, каких мало. Ни одно дело нормально не сделала. Всё зигзагами по кочкам, да через пень колоду.

– Вот видишь?! – обрадовалась я ожидаемой поддержке и спикировала на Варкара.

Тот понуро стоял у окна и бессмысленно пялился на битком забитый двор крепости. Нет, это не народ сбежался – откуда бы такая оперативность, если я только появилась? Дворик моей на совесть отреставрированной крепости заполонили нартии. И какого чёрта, спрашивается, припёрлись? Нас-то богов они, конечно, побаиваются, да ведь и сами не плошают. Своим умом живут, отбрыкиваясь от божьего промысла со всей страстью и отвагой. Так чего им надо? Примчались дать мне отчёт о том, как охраняли моего Лисёнка? И так знаю: замечательно охраняли. А они знают, что я знаю.

– Слушай, Варкар, – перешла я на нежное журчание, приземлившись на подоконник и свесив ноги. – Ну, давай поговорим, как взрослые люди. Я тебя любила, как настоящего преданного друга. Ты же в этом не сомневаешься?

– Любила, – прохрипел он, упорно не желая обращать на приведение перенапряжённый взор.

– И люблю, – вкрадчиво заверила я. – Ты подарил мне сына. А дороже этого я не знаю ничего. Для вас обоих я в лепёшку расшибусь. Нет, я понимаю, что ты-то испытал подлинную страсть. Хотя – убей меня – не пойму: как эта замухрышка могла спровоцировать такие чувства? Ну, да. Понимаю, но ведь это…

– Ксейя! – рявкнул Сарг и тотчас поправился, сбавив тон: – Кишагнин, не всем тут нужно об этом знать.

– Ты прав, дорогой, – лучезарно улыбнулась ему богиня и оглядела остальную компанию.

Мой бедненький Вотум – совсем сдал старичок – уже плюхнулся на стул за длинным обеденным столом, откуда его сдуло моим явлением. Уронил на столешницу сцепленные в нервный комок руки. И смотрел на меня жалостливыми глазами верной собаки, поймавшей хозяина на измене старой испытанной дружбе.

Рассаживались и остальные. Алесар косился на меня с каким-то недоверием и явственной обидой. Дескать, столько лет пряталась, а теперь вот явилась – свинья неблагодарная. А он тут мучился, тосковал. Мейхалт хмуро таращился в стол, чертя на нём, возможно, слова проклятья в мой адрес. Он здорово обиделся – невооруженным телепатией взглядом видать. Вот вроде уже и повзрослели – за столько-то лет – а ума ни на грош.

Абуяртанец Тахтуг – и этот здесь окопался – не сводил с меня восторженно-преданных глаз. Как-то не замечала прежде за этим пиратским вожаком и хладнокровным долдоном этаких эманаций поэтических чувств. Не в мой адрес – в богинькин – но всё равно приятно. Напротив него с тем же разомлевшим взглядом на обветренном бородатом лице торчал Джарат Кар – тот самый завербованный мною в Катаяртане капитан с запада. Надо же, и он тут пришёлся ко двору. Всё-таки у меня талант на людей: как не подберу кого, так всё в жилу. Вписывается в мой народный коллектив рукоприкладства и нервотрёпки, будто в нём и вырос.

Перевела взгляд на Вутардара и расплылась в неудержимой улыбке. Этот меня никогда не подводил: никаких похоронных, восторженных или злодейских чувств. Даранин просто, без изысков радовался другу и не скрывал этого. Не удивлюсь, если мой татуированный троглодит подсел на веру Джен в моё возвращение – что-то уж больно спокоен. Даже Сарг нешуточно поразился, а с этого, как с гуся вода: щерится, подмигивает, дескать, держись, подруга, не вечно им дуться.

Вот и Сли он понравился: в голове что-то одобрительно млело параллельно моим собственным чувствам. Я даже сорвалась с подоконника, подлетела к Вутардару и опустилась рядом в кресло, будто живая.

– Кстати! – тут же нашло на меня прозрение. – А чего это вы тут собрались? Надо же! Только я смогла, наконец-то, добраться домой, как вы уже все тут как тут. Будто нарочно. А, Варкар? Ты их собрал? Вы что-то замышляете?

Танаграт созрел, чтобы обернуться и посмотреть мне в глаза. Вечно небритая рожа бледна, но дурацкое тоскливое выражение с неё пропало. Аллилуйя! А то я уж заподозрила, что одним часом здесь не обойтись, дабы причесать все растрёпанные чувства.