Переинкарнация

И подставила крыло сияющему победителю. Взлетать среди деревьев было опасно, и меня целиком захлестнула эта проблема. Последовал очередной тяжкий для ребят перелёт. Был момент, когда Эби сбилась с дыхания и замельтешила крыльями. Но внезапно успокоилась и заработала ими с прежней размеренностью. Я прямо физически ощутила, как несколько секунд Тармени буквально удерживал её в воздухе собственными силами. Убедилась, когда почувствовала его катастрофическую потерю силы. Ничего не сказала. Но, когда мы добрались-таки до своих, резко оборвала все расспросы. Велела им двигать, куда они там наметили, а сама утащила мужа домой.

Из гроба он поднялся краше тех, кого туда кладут. Долго лакал из поилки, вздрагивая всем телом. Затем потащился на подгибающихся лапах в спальню. Я пыталась помочь, но подставить плечо волокущемуся на всех четырёх примату не так-то просто. Зато всех наших дворняг выстроила мигом.

Все барбосы слетелись на мой визг и подхватили хозяина. Потащили его не в спальню, а в нашу парилку за неимением ненужной ванны. Там мы с Тарменюлей улеглись на влажные пупырчатые маты и скрутились в наши любимые бублики. Лежали и болтали о всякой научной ерунде – на это он сил всегда наскребёт. Пар мягко проталкивался между растопыренными иглами и теребил подшёрсток. Загонял под него что-то лечебно-ободрительное, способное продраться сквозь дублёную иновселенскую шкуру.

Потом мы добрели до нашего гнёздышка, и Тармени мигом провалился в сон. А я погнала барбосов в лабораторию. Запрягла их в какой-то комбайн для реанимации, который они поволокли в спальню – приводить мужа в божеский вид. Сама села рядом и тщательно следила, чтоб всё нужное втыкалось в его дыры на теле. Ни черта не разбиралась в этом процессе, но бдила. Заодно клялась себе, что изучу его досконально на случай…

Ну, тот самый, когда край. Как могло стрястись сегодня, потому что мой муж настоящий мужчина.

Глава 22

В которой оказалось, что я просто умница, а остальные…

Просто делают дело

Без всяких там литературных красивостей да философских изворотов Зинаида Гиппиус признавала за собой лишь один грех: самоумаление. Ох, как же я её понимаю! Ибо, не умею достойно воспеть свою безбрежную терпимость и бездонное терпение. Как поговаривали мы с друзьями в годы отрочества: слов нет – одни слюни. Но и те нынче недоступны: с моей пастью не поплюёшься. Во всяком случае, в тех, на кого нацеливаешься – всё равно эта желтоватая пена остаётся на собственной морде. А ходить самооплёванной как-то глупо и антирекламно – сплошное самоумаление.

Вполне естественно, что женщина с взбаламученной душой накануне долго не могла уснуть – она вам не какой-то там вшивый безмозглый шторм. Если уж внутри постоянно грохочет да накатывает – а муж дрыхнет, утомлённый подвигом – то порождённые нервотрёпкой волны треплют её саму. Больше-то некого. Барбосов с бобиками бестолку: те не умет правильно реагировать на женский гнев. Пялятся на тебя, как бараны на шлюз, и никак не сообразят: как в эти ворота долбануть лбом? Впрочем, без ответной реакции грозы в женской душе постепенно увядают подобно цветам, что я вечно засушивала в горшках на подоконнике.

Добро хоть из барбосов можно вытрясти почти внятный ответ на вопрос: куда это с утра пораньше уметелил хозяин, коль хозяйка тока-тока продрала глаза по причине недосыпа.

Сли утверждал, что на вопрос «где хозяин» я получила вполне чёткий и информативный ответ: ушёл. Ответ де полностью отражает сиюминутную суть вещей, а распространяться о частностях наш персонал не уполномочен. Мой порыв немедля рвануть в погоню Сли оплевал, как неконструктивный и отягощённый неисправимыми последствиями. Порекомендовал плотно позавтракать, дабы в самый стратегически неподходящий момент не уползти домой с арены военных событий набивать пустой живот.

Я, понятно, жутко обиделась, но резонам вняла. Плотно позавтракала и помчалась ложиться в гроб. Пока укладывалась, прослушала оставленную Тармени записку. Он весьма подробно описал, куда и зачем отправился, что наша радиола и воспроизвела под укоряющие комментарии Сли. Я сообщила, что прощаю его. Дождалась, пока последний щуп не загонит в тело своё жало, и отправилась к своим.

Застала их в полёте. Вчера они завернули на остров, где Тармени разыскал для них тюленей. Быстренько завязали жирок и посчитали, что могут сняться с места перед первыми лучами солнца. Тем более что великий, блистательный, громоподобный, но заботливый бог передал им схему безопасного маршрута. Во всяком случае, до нынешнего вечера. Дальше уже он самолично поведёт своих орлов на приступ… И так далее.