Перекати-поле

Охранник не обиделся на саркастический тон, каким был задан этот вопрос. У Джона сложилось впечатление, что он уже привык к тому неодобрению, с каким благодетели вроде него приходили в это заведение, где было так мало шансов молитвой перевоспитать человека, вынужденного жить в таких условиях. Вслед за охранником он прошел через автоматически отъехавшие в сторону двери в полностью забетонированный дворик размером с крошечный загон для скота. Стены высотой в шесть метров были накрыты сверху металлической решеткой, позволявшей заключенному видеть лишь клочок неба над головой. Джону это показалось столь же привлекательным, как и ствол заброшенной шахты.

— Это площадка для разминки, — пояснил охранник.

— А спортивное оборудование запрещено, потому что заключенным не разрешается контактировать с другими правонарушителями? — спросил Джон, проверяя, запомнил ли он прочитанные им правила тюрьмы.

— Да, совершенно верно. Здесь соблюдается строгая изоляция. Большинство из них делают приседания или ходят от стены к стене. В основном это место предназначено для того, чтобы размять ноги и вдохнуть свежего воздуха. — Заметив на лице Джона недовольное выражение, охранник добавил: — И еще, отец, я бы не стал называть людей, находящихся у нас, «правонарушителями». Между прочим, человек, который должен занять камеру, где мы с вами только что были, убил семью из пяти человек, включая и двухмесячного младенца.

— Как я могу обращаться к духовным потребностям этих людей, принимать их исповеди, совершать обряды и таинства, не имея с ними человеческого контакта?

Охранник ухмыльнулся, и в глазах его мелькнула насмешка.

— Если появятся желающие прибегнуть к вашим услугам, то через окошко для подачи пищи.

Желающие были. Джон понимал, что их привлекают не его духовные наставления, а то, что он был для заключенных СИТК единственной возможностью пообщаться с другими людьми; просунув палец в маленькое отверстие в двери камеры, они обменивались с ним «мизинцепожатием». Подолгу общаясь с узниками СИТК и другими простыми заключенными, давая им советы, выслушивая леденящие душу исповеди, Джон узнал многое о таких глубинах греховности и порока, до которых только может опуститься человеческое существо и которые не описаны ни в одном учебнике по психологии. Оказывая религиозную поддержку убийцам, насильникам и растлителям детей, Джон проверял на деле свою веру в концепцию святого Игнатия, утверждавшую, что Бога можно найти в любых вещах.

— Отец, вы верите в то, что человек сделан по образу и подобию Божьему?

Джон представил себе задавшего этот вопрос убийцу маленьких девочек, закованного в кандалы, его кривую саркастическую ухмылку, насмешливый блеск в глазах. Он не видел в этом человеке даже намека на мизерный лучик раскаяния. Это был монстр. Почему-то, хоть это было и несправедливо, Джон подумал о Трее: он стал таким же заложником своей натуры.

— Бог начинается здесь, — ответил он.

Если те пороки, с которыми он сталкивался тут каждый день, поколебали его уверенность, что заложенная в человеке доброта должна в конце концов взять верх над злом, его вера в то, что Бог мог допустить это, ни разу не дрогнула. В этом мире определенно было не все в порядке, но на Небесах все равно есть Господь. И миссия Джона заключалась в том, чтобы помочь людям увидеть это через благодать Божью. Если человек по-настоящему хочет этого, в нем найдутся силы изменить в себе все греховное даже в тюрьме, с ее жестокостью и тюремными бандами, где росткам добра так же трудно пробиться наружу, как подсолнуху взойти на свалке токсичных отходов.

Он выполнял свои обязанности священника уже почти год, когда однажды хозяйка его квартиры сообщила ему о нежданном посетителе.

— Это врач, — сказала она. — Она ожидает вас в гостиной. Вы что, заболели, отец?

«Лаура Райнлендер, нейроонколог», — прочитал он на визитке. Имя показалось ему знакомым. Ну конечно же, это подруга детства Кэти из Санта-Круз. Он знал, что они с Кэти до сих пор переписываются, и гордился тем, что Кэти продолжала поддерживать связь с подругой, посвятившей себя воплощению в жизнь их общей мечты. Он вспомнил, что медицинской специализацией Лауры стала диагностика и лечение опухолей головного мозга, и, как сказала ему Кэти, Лаура была весьма известным специалистом в этой области. Она даже предлагала ему навестить ее, поскольку практика у той была недалеко, в Сан-Диего, но одно упоминание о городе, где за местных «Чарджерс» играл Трей, вызывала во рту у Джона неприятный привкус. Должно быть, это Кэти дала подруге его адрес. Она будет в восторге, что Лаура сама взяла на себя инициативу встретиться с ним.

Он хотел было снять свой сюртук со стоячим воротником и переодеть сорочку, но ему не терпелось поскорее увидеть человека, который знал Кэти и никак не был связан с тюрьмой.

— Нет, я не болен, — сказал Джон своей хозяйке. — Это просто друг моего друга.

Полный приятных ожиданий, он вошел в гостиную.

— Лаура? — обратился он к гостье, стоявшей у окна.