Перекати-Поля

Оля сменила кроссовки на тапочки и уже собралась было пройти в свою комнату, чтобы оставить там рюкзак, но левой щеке вдруг стало щекотно. Похолодев от ужаса, Оля кинулась к зеркалу, что стояло в прихожей. Пискнула, разглядев противную, жирную мошку, скорей расплющила её пальцем и бросилась в ванную комнату – протереть лицо.

Когда использованная, пропитанная спиртовым лосьоном ватка отправилась в мусорку, Оля перевела дух. Августовские мошки кусались невероятно подло, украдкой. Скорее всего, завтра на коже всё равно проявится красный след.

«Ну хоть дезинфекцию провела, – мысленно вздохнула Оля, двумя руками опёршись о холодную раковину. – Может, ещё пронесёт…»

Взгляд уткнулся в круглое зеркало над раковиной. Из зазеркалья на Олю таращилась бледная тринадцатилетка. Глаза серые, пепельные – в одном из девчачьих журналов писали, что такие имеет человек, всегда хранящий нейтралитет. Подбородок с чёткой ямочкой… ещё говорят, людям с таким подбородком нельзя доверять… И волосы: короткие, едва прикрывают уши. Цвет – русо-мышиный, скучный. Но зато прямые у корней и вьющиеся мелким бесом у кончиков.

В целом – заурядная внешность.

Безопасная.

Оля моргнула, выпрямилась. И, прежде чем выйти в коридор, на всякий случай потрясла над ванной волосами, чтобы вытряхнуть залётных мошек.

По мировой подлости пройти в комнату спокойно не удалось: Оля споткнулась о ковровую дорожку, задела мини-комод… и чуть не уронила рамку, что стояла на нём.

Охнув, Оля подхватила её, сжала – цепко, до боли в пальцах. Прошептала дрожащим голосом:

– Прости, мам! Прости!..

Женщина с фотографии молча улыбалась ей. Тоненькая, кудрявая. В свадебном платье.

В глазах у Оли защипало. Сглотнув, она изо всех сил прижала рамку с фото к себе. Скрючилась, как от боли. Зажмурилась.

Когда-то давно она плавала в такой родной, безопасной, красноватой темноте. И знать не знала того хищного страха, что ныне ходил за ней, будто охотничий пёс. Не ведала никаких фобий, хранимая в тёплой утробе…

И как же порой хочется обратно…

«Но нельзя».

Оля открыла глаза. Сморгнула слёзы, чтобы зрение снова стало чётким. Аккуратно поставила на прежнее место фото мамы. Мамы, что никогда не гладила её по волосам и не пела на ночь колыбельные. Мамы, что умерла, давая жизнь ей, – той, что родилась преждевременно. Чуть не погибла тоже…

И теперь боялась почти всех и всего.

Оля переоделась в домашнее. Села за стол, который вскоре будет погребён под учебниками, и достала дневник. План, что вчера был написан в нём на сегодня, был практически выполнен. Конечно, если не считать фиаско с зомби-пробежкой.

Старательно отметив галочкой всё то, что выполнила, Оля посмотрела на последние пункты, кивнула и стала добивать план: глянула в Интернете обучающий ролик про спасение человека при остановке сердца, прочитала новый пост от «Боба-параноика» – матёрого выживальщика, который учил, как выжить в условиях дикого леса…

А потом залезла в соцсети. Но не просто так.

Выбирая страничку за страничкой, Оля ставила лайки всем свежим постам одноклассников: фотографиям с Чёрного моря, картинкам с дурацкими шутками, репостам с чужих страниц… Нехитрые вроде бы действия. Но именно в них, в их систематичности, заключались особая хитрость и расчёт.

Нахмурив лоб, Оля ставила и ставила лайки. Потому что люди любят лайки. А подростки – в особенности. Чем чаще ты обращаешь на них внимание, чем больше клеймишь их посты «сердечками» – тем лучше они относятся к тебе. Тем больше благоволят. Тем охотнее помогут в будущем. Так рассуждала Оля, очень не любившая конфликты. Сероглазая Оля – нейтралитет, что хотела выжить.

На одной странице Оля помедлила перед тем, как поставить лайк. Но затем всё-таки отметила последнюю фотографию.

Тут же пиликнуло сообщение.

«Так. Без паники. Только без паники».

Холодея, Оля зашла в сообщения и, не выдержав, чертыхнулась.

Инесса Фантеева была уже в сети.

«Привет. Как твои дела?»

Вот так всегда. Никогда ни единого смайлика – ни эмодзи, ни хотя бы простой скобки. Никогда по тексту не узнаешь, в каком настроении Инфанта. Ни-ког-да.

Покусав губы, Оля всё же стала набирать ответ. Разумеется, когда тебе приходит сообщение, а ты сейчас не хочешь отвечать – можно сбежать в оффлайн…

Но Инфанте лучше отвечать сразу. Немедля.

Отписавшись, что всё ок, Оля добавила вежливый ответный вопрос и принялась ждать, когда ей ответят.

Инфанта набирала не спеша. За три минуты, что показались вечностью, Оля, дёргая себя за прядь у виска, успела лишиться пары волосков.

А ещё – вспомнить, как в прошлом году Инфанта и компания после уроков остригли Ритку Макарову в туалете.

В чём она тогда провинилась, Оля не знала. В тот день зарёванная Ритка долго не шла домой, пока краснота не спала с лица, а родичам наврала, что остригла косу в парикмахерской. Типа сама хотела, карманные деньги потратила. Всё это Оля узнала позднее, подслушав кое-кого в столовке.

Чуть не подавившись от ужаса, Оля твёрдо решила: с ней так, ежели что, не поступят. И, через неделю поговорив с папой, после выходных пришла в школу уже с короткой стрижкой.