Переход

Сначала девушка не поверила своим ушам, а потом немедленно воспротивилась такой несправедливости. Но все ее доводы, из которых главными были "я же мечом махать умею" и "хоть посмотрю, что вокруг творится", и в сравнение не шли с доводами брата. Только Веллита знала, как выбраться отсюда через непроходимый лес, могла заметить магические ловушки, если такие встретятся на пути. А уж если где-нибудь по ту сторону леса они встретят мага из заговорщиков, то без ответной магии не обойтись. Предложение взять с собой обеих девиц было отвергнуто сразу, поскольку нельзя оставить раненого короля одного. Адельгейда отлично понимала, что брат не передумает, но возмутиться для порядка следовало.

— Ты бросишь меня здесь одну?! — скорбно вопросила она на следующий день, ранним утром подкараулив Алекса у сарая, когда тот заканчивал сборы в дорогу.

— Не одну, а с Роландом!

— Вот именно, одну — с Роландом.

Он сначала даже не понял, о чем речь, а потом самым наглым образом подмигнул:

— Ничего страшного, у тебя же есть пояс верности!

Адельгейда задохнулась от возмущения. Шуточка, по ее мнению, была древней, как мир, и заезженной, как дорога на ярмарку, но у брата все равно числилась в любимых. Примечательный пояс у нее действительно был, только никакой не "верности", а самый обыкновенный, на котором держались штаны. Много лет назад отец привез его из далекой южной страны в подарок своей непоседливой дочери, как раз затеявшей учиться фехтованию. Ремешок шириной всего в два пальца сделали из шкуры какого-то невиданного зверя, похожего на очень большую ящерицу, а шкура эта славилась невероятной гибкостью и прочностью, далеко не сразу поддающейся даже самому острому ножу. Пестрый зеленоватый ремень украшали серебряные накладки и хитроумная застежка, справиться с которой, не зная маленького секрета, было весьма затруднительно. Дочери подарок пришелся по душе, с тех пор с ним она почти не расставалась, но надо ли говорить, что Алекс, тогда еще мальчишка, обрадовался не меньше — поводу обозвать экзотический предмет гардероба "поясом верности" и при случае поддразнивать сестру. Случая давно не представлялось, и вот на тебе — вспомнил!

Насчет непристойного уединения в компании Роланда — это, конечно, смехотворная глупость, у него и глаза-то открыть сил едва хватало, не то, что посягать на чью-то невинность. Но Адельгейда решила обидеться, даже подумала — что бы сказал отец, узнав о таком вопиющем нарушении приличий? Ее бросили одну в пустом доме наедине с совершенно посторонним мужчиной! И тут же осеклась. Ничего бы не сказал, да еще и устроил бы нагоняй за пустые капризы. Потому как ее не бросили наедине с мужчиной, а доверили присматривать за раненым.

Помахав на прощание брату и Веллите, леди Эсперенс побрела к дому, выполнять свой нелегкий долг. Долг пока не выглядел слишком обременительным — король попросту спал. В последние дни ему стало намного лучше, появился аппетит, он то и дело порывался встать с постели, но Веллита не позволяла ему покидать комнату больше, чем на несколько минут, только по естественным надобностям. Впрочем, это не помешало ему неожиданно просто разрешить неловкость, возникшую сразу, как только он открыл глаза. В маленьком доме, отрезанные от всего мира, три человека оказались заперты вместе, ни много ни мало, с правителем их страны. Пару дней Роланд с интересом созерцал поклоны и реверансы, которые по очереди изображали его спасители, слушал витиеватые обращения в полном соответствии с этикетом, а потом не выдержал и сказал:

— Не смейте больше говорить "ваше королевское величество, не соблаговолите ли сменить простыню". Мне слишком больно смеяться!

Так что первым приказом короля на новом месте жительства было — немедленно перестать хотя бы в его присутствии вставать, кланяться и каждую мелкую просьбу сопровождать перечислением титулов. А еще через несколько дней произошло событие похлеще, пожалуй, чем дворцовый переворот — Роланд предложил своим новым придворным перейти на "ты". Адельгейда, которая заглядывала в его комнату реже остальных и обо всем узнавала последней, почему-то решила, что брату такое предложение покажется невозможным, но Алекс после недолгого разговора с королем идею поддержал. Да и Веллита понемногу начала смотреть на своего подопечного как на друга, попавшего в беду, а не как на недосягаемую персону монарха.

Адельгейда отодвинула занавеску и приоткрыла окно, впуская в комнату свежий утренний воздух. Ее взгляд задержался на кровати и на том, кто там лежал. Почти две недели назад, в королевском замке, она увидела сильного и гордого человека, олицетворение власти для бесчисленных подданных. Интересно, понимает ли он, что с ним стало? Во всяком случае, вряд ли ему снились дурные сны — лицо короля было безмятежно спокойным, только темные волосы в беспорядке разметались по подушке.