Переход

– Прости, пожалуйста. – Обернувшись, я посмотрел на него. Глаза Хироса не выражали чувства боли от этого, он смотрел с беспокойством. Мне даже стало несколько неудобно от того, в какой ситуации мы оказались: я сидел сверху на нем, прижимаясь к нему. Однако мой муж не был возбужден, он был ужасно… напуган? Так мне показалось.

– С тобой точно всё в порядке?

– Приступ отступил, мне стало намного лучше. – Я откашлялся.

– Тебе нужно всегда носить с собой баллончик, на такой случай. Извини, что не предупредил тебя о том, что у Иезек… – он осекся, – у тебя астма.

– Это не твоя вина, прости, что напугал тебя.

– Тебе не за что извиняться, пойдем в дом. – При этом Хирос осторожно взял меня под руку, как бы поддерживая. Но я вовсе не возражал. С ним я чувствовал себя в безопасности. Я шел с ним под руку и думал о том, что этот человек имел массу возможностей избавиться от меня, при этом сохранив все связи моей семьи. Только за сегодняшний день таких возможностей выпало две. Но он снова и снова защищал меня, а я представлял для него реальную занозу в заднице. Хотя мое тело должно было ублажать его и радовать. Это как минимум. Зная всё это, я, на его месте, точнее тот я, который совершил Переход, нисколько бы не сомневался в том, что нужно сделать.

                        Глава 11.

На следующий день мы вместе с Хиросом тренировались, как обычно, в спортзале. Мне нравились физические нагрузки. Моё новое, молодое тело, прекрасно реагировало на железо, подтягиваясь и изменяясь. С утра я несколько задержался возле зеркала, когда встал и хотел пойти умыться. Я осмотрел себя внимательно. Моё тело менялось на глазах: плечи становились шире, живот превратился из плоского, в твердый, с заметно вырисовавшимися кубиками, по рукам и ногам шли тугие вены, которые было видно сквозь кожу. Ноги стали крепче, каждая мышца на них выделялась и приятно надувалась при усилии. Я настолько возбудился этим, что начал себя трогать и в итоге, забрызгал всё зеркало. У меня давно не было таких ярких оргазмов.

Моё отношение к Хиросу менялось. Я всё больше проникал к нему симпатией: он был умным, сильным, богатым и влиятельным. При этом – скромным, обаятельным, внимательным и заботливым. Все эти качества я ценил в людях и в земной жизни. Перед тренировкой Хирос несколько раз спросил меня о моем самочувствии и напомнил мне, чтобы я себя поберег. Мне нравилось его внимание, моё тело благостно реагировало на это, но потом я себя одергивал, устыдившись тому, что таю как девочка. Во мне явно боролось два человека.

Во время обеда Хирос сказал, что ему нужно отлучиться по делам. Не знаю, что на меня нашло, но я напросился с ним. Он внимательно на меня посмотрел, поскольку не ожидал, что я захочу его сопровождать. Он раздумывал о чём то своём, потом медленно кивнул головой, мол, ага, давай.

Мы оседлали коней, я своего верного Париса, который узнал меня и потерся своей мордочкой о моё плечо. От этого жеста узнавания по моему телу протекла волна тепла. Я дал коню яблоко, которое он принял с благодарностью. Когда мы вскочили в седла, Хирос предупредил меня, чтобы я держался рядом. Однако, когда мы выехали за ворота, ветер и свобода вскружили мне голову. Я скакал вперёд, туда, куда меня нёс мой скакун, абсолютно не заботясь о том, где там позади застрял Хирос.

В прошлый раз мы выбрались из богатого пригорода Аргеада и направились в сторону Пустых земель. Сегодня наш маршрут пролегал к центру города, а потом, когда мы проехали административные зданиея, в стиле земных викторианских особняков, а, некоторые напоминали дома старого земного Манхеттенав Нью-Йорке, оказались в портовой части города. Я разинул рот и наблюдал по сторонам. Повсюду были люди, которые оценивающе смотрели на нас. И если в начале нашего пути нас ждали богатые горожане, которые улыбались нам, снимали шляпы и приветствовали, то в портовом районе я увидел нищету и безысходность крупного мегаполиса, во всей красе. Многие люди были плохо одеты, смотрели в нашу сторону враждебно, или боязливо. При виде нас некоторые бросали свои пожитки и отступали в тень проулков.

В мой нос ударил запах бедности. Я его помнил еще с Земли: затхлость, нотка мочи, сырости и безысходности, другая нотка кислой или протухшей еды, и терпкий запах страха. Я озирался по сторонам, совершенно не заботясь о том, где едет Хирос. Мне казалось, что за Парисом следует его лошадь, однако посмотрев назад, я понял, что его нет. Я немного занервничал, остановил Париса и посмотрел по сторонам. Передо мной была длинная пустая улица, налево и направо уходили темные проулки – ответвления от дороги. Я развернул Париса и направил его назад, проехал немного, но понял, что потерялся. Парис начал нервничать и ржать, отказываясь ехать куда – либо. Крутился на месте и переступал нервно с ноги на ногу, нервно ржал. Я спешился и взял мордочку коня в свои руки, прошептал ему:

– Ну же, малыш, успокойся. Всё хорошо, я с тобой. Ты чего разнервничался? – Я это говорил, но вовсе не чувствовал.