Переход

И «путешественник во времени» решил нынешнему поколению задачу существенно упростить, что оказалось хотя и сложно (из-за отсутствия ресурсов), но все же возможно: одной из первых возвращаемых на восстанавливаемый завод имени Коминтерна в Витебск привезли заводскую электростанцию. Небольшую, всего лишь с двумя генераторами по восемьсот киловатт — но для проведения «эксперимента» этого вполне хватало. А все прочие ресурсы руководство страны предоставило, хотя совсем в иных целях — на существенное расширение базальтового производства. Но если те же плавильные печи делать из собираемого (все еще собираемого на местах прошедших боев) металлолома, то часть новых ресурсов можно и на более важное дело потратить.

И Алексей их потратил. Прежде всего на небольшую, но довольно прилично оборудованную химлабораторию, куда завез с полтонны плавикового шпата и почти тонну серной кислоты. Похимичил немного (выгнав всех не только из лаборатории, но и с территории базальтового завода вообще), заполнил парочку баллонов нужным для работы (точнее, для «эксперимента») газа (который позднее назовут «хладоном-22»), перегнал в небольшой установке пару сотен кубов генераторного газа на метан, из метана этого в другой установке сделал газовую сажу. Сажу аккуратно смешал с полученной вместе с метаном жидкостью вроде солярки, только «потяжелее», в кирпичном прессе слепил из смеси симпатичный такой черненький кирпичик. И запихнул этот кирпичик в специально для этого сделанную печь Ачесона — и просидел возле нее две недели, потихоньку выпуская в нее газ из баллонов. И закончил он всю эту работу буквально в последний день июня.

А первого июля, разобрав все свои «экспериментальные установки» и даже расплавив свинцовую камеру, в которой он собирал фтороводород, отправился в Минск. Не по работе, а по делу сугубо личному: поступать в мединститут…

Вообще-то набор абитуриентов должен был начинаться в августе, но документы подавать было можно уже с конца июня. Можно было, однако наплыва абитуры в понедельник первого июля не наблюдалось. Настолько не наблюдалось, что Алексей (которого пожилой вахтер на входе пропустил лишь из уважения к орденам парня и после довольно долгого разговора о том, кто где воевал) почти полчаса бродил по пустым коридорам. Вахтер ему, конечно, подсказал, куда именно нужно было сунуться, но указанная им дверь была заперта, так что парень просто ходил по коридорам и дергал двери уже просто все подряд в надежде хоть кого-то живого обнаружить. И в конце концов это ему удалось.

Немолодой мужчина поднял на вошедшего в кабинет Алексея глаза:

— Молодой человек, вы что-то ищете?

— Да, я приехал документы на обучение в институте подавать.

— Тогда вы рановато пришли…

— А мне сказали, что можно еще с прошлой недели…

— Я имею в виду, сегодня рановато. В канцелярию сейчас сотрудники приходят хорошо если после обеда. Не потому, что они прогуливают, просто летом все выезжают в подшефные колхозы, там хотя бы кормят сытно. А оттуда в город ехать далековато, раньше обеда приехать сюда не получается. Но вы все же напрасно сейчас документы подавать решили: экзамены все равно только в августе, и там безразлично, кто когда документы подал.

— А я без экзаменов, у меня медаль золотая. Поэтому и решил пораньше придти: чтобы на мое место уже другие не рассчитывали.

— Похвальная забота о других людях! — улыбнулся мужчина. — А вы на какой факультет идти решили?

— На педиатрию. Ну, еще параллельно фармакопеей позаниматься в свободное время.

— А вы считаете, что у студента медицинского института будет свободное время? То есть… если вам рассказывали про то, как тут до войны студентов готовили…

— Я прекрасно знаю, что до войны тут нужным людям просто дипломы раздавали, но сейчас, надеюсь, картина изменилась.

— Да уж, прежний ректор… да и вообще после того, как институт стараниями Гамарника из состава университета выделили… а знаете что, я, пожалуй, запрещу у вас документы принимать вообще. Ведь у вас намерения, вижу, серьезные, опять же медаль — вы с медалью лучше документы подавайте в ММИ. Там все же и преподавательский состав получше, и традиции — а здесь на педиатрическом… да и на других тоже… в общем, не стараются преподаватели новых студентов качественно обучать, все мечтают о том, что старые времена вернутся…

— Понятно… а вы, извините, кто? Я в том плане спрашиваю, насколько к вашим рекомендациям прислушиваться стоит.

— Я, молодой человек, ректор данного заведения. Могилевчик, Захар Кузьмич, и поверьте: плохого я не посоветую. Не будь у вас медали, то я и слова не сказал бы, но с медалью — и упустить возможность учиться в Москве…

— Спасибо, я понял. У нас в Витебске примерно то же самое… было.

— Приятно поговорить с умным юношей. И да, если у вас по каким-то причинам с Москвой не получится, вы ко мне обращайтесь, в любое время вплоть до начала занятий: вас мы зачислим. Но только если у вас что-то в Москве не так пойдет…