Переход

– Ну что же ты? – выглянул из палатки Петрович. – Давай принимай гостей! Объясняй правила поведения и про нас не забудь сказать. А то очнутся сейчас да воевать начнут. Ё-моё, понабежали, твари! – зашипел он и съежился под взглядами обитателей долины. – Не было же вас ночью!

– Зацепило? – засмеялся, осваиваясь, Юрка. – Сейчас привыкнешь. Главное, не заори.

Состояние Мишки было никаким. «Отсутствовало» тело, отключилась какая-то часть мозга, так что думать не получалось. Голоса неподалеку – кто тут? Постепенно всплыли воспоминания, и сознание заработало. Разобранный по частям, он понемногу начал приходить в себя.

Дядька лежал на правом боку. Похоже, с ним происходило то же самое, что и с племянником. Веки задергались, и на лице проступил румянец.

– Живые! – прохрипел он. – А я думал, кранты!

Мишка сильно побаивался получить леща от дядьки за непослушание, но тот лишь слегка толкнул его:

– Как ты?

Не успел Птахин ответить, как послышались голоса снаружи. Дядька потянул из пистолетного кармана ПМ. За ним ручейком побежал тренчик.

– Слушаем, – одними губами шепнул он.

Птахин на всякий случай достал и открыл перочинный ножик.

За стенкой палатки на некотором удалении что-то происходило. Шаги.

– Иван! Ознорский! – неожиданно прозвучал снаружи знакомый голос.

– Юрка! – попытался крикнуть Иван, но получился лишь хрип.

– Я, я, – быстро и вполголоса заговорил владелец юношеского баритона. – Ты тише, здесь орать нельзя: тут эхо дурацкое. Чуть громче крикнешь – и будет потом в голове тарахтеть…

– Ясно! – сбавил прыти Иван. – А что тут за место?

– Прямо как в голубином письме, – ответил Юрка из-за брезентовой стенки, и в голосе его послышался легкий сарказм. – И золото есть, и долина, а выхода нет.

– Давай-ка мы выберемся, а то по-дурацки получается! – вмешался в разговор Мишка.

– Только имейте в виду: у меня с противником перемирие, – торопливо договорил Юрка.

– Ладно, разберемся, – проговорил Ознорский. – Чего уж теперь.

Палатка застегнута не была, и Птахин выбрался первым.

Метрах в десяти от него стоял чужой оранжевый брезентовый домик. Рядом копошился мужик примерно дядькиных лет, а может, и старше.

Увидев Мишку, он поднял приветственно руку и заговорил: – С прибытием…

– Спасибо, – улыбнулся парнишка.

– Не за что! – сдержанно произнес мужчина. – Ты ножик-то убери, – осторожно стал подходить он. – Тут он без надобности…

Только сейчас парень вспомнил про складешок у себя в правой руке.

Позади неожиданно раздались какие-то звуки. Мишка обернулся и увидел, как Иван и молодой парень, которого тот называл Юркой, стали бороться.

– Молодец, живой! – гудел по-отечески Ознорский. – Как ты в переход-то попал, чудила?

– Да я подслушивать шел, о чем говорить будут, а Петрович меня и заметил, – стал рассказывать парень. – Повозились маленько. Я – в нокаут. Потом камень «заработал», а он меня в палатку и утащил…

– А Петрович – кто это? – разомкнул медвежьи объятия Иван, неожиданно сообразив: они не одни.

– Да вот он, – повернулся Юрка. – Знакомьтесь.

– Знакомиться? Ладно. Иван, – протянул руку Ознорский.

– Борис, – крепко пожал ее тот.

– Не думал я, что ручкаться с тобой придется! – усмехнулся дядька. – За Юрку тебе спасибо, а с остальным, я думаю, после разберемся…

– Похоже, да! Сейчас выбраться бы, а потом – хоть потоп! А за Юрку и тебе спасибо, классный парень!

Взгляд Ивана потеплел. Он сел прямо на землю и достал сигареты. Закурил и вдруг резко обернулся, потом еще.

– Неуютно здесь как-то… – Он выпустил струйку дыма.

– Привыкай, – отозвался Петрович. – Тут свои правила. Орать нельзя: мозги эхом вынут. Не нравится им это…

– Кому? – удивился Мишка.

– На фотоаппарате у парня моего какие-то тени проявились да прозрачные шары. Двигаются постоянно, нас сопровождают. Такое чувство, будто наблюдают за нами.

– Не то слово, – кривился Ознорский. – Прямо под шкуру забираются!

Мишка прислушался к себе еще раз. Ничего нового, все как всегда. «После разберемся», – рассудил парень.

– А ты, Миха, неужели ничего не чувствуешь? – удивился Ознорский.

– Пока нет! – отозвался тот. – В кусты только охота сбегать – вот это я хорошо чувствую…

– Права шаманка! – Иван выпрямился. – Ты не такой, как мы!

– А что она еще говорила? – поинтересовался Борис.

– Сказала, будто именно Миха нас отсюда «вытащит», только надо ему что-то вспомнить. Брать его я, правда, не собирался, а он, как началось, под молниями до палатки и добежал. А еще она сказала, что поехала с нами шамана спасать. На Рытом она сейчас. Колдует.

– Шамана? – насторожился Юрка. – И кто это?

– Ты, – ткнул пальцем в Юркину грудь Иван.

Повисло недоуменное молчание.

– Идем на экскурсию? – прервал паузу Петрович.

– Далеко? – поинтересовался Мишка. – Пошли.

– Да нет здесь ничего далеко, – широко зашагал мужчина. – Все рядом – и кладбище, и золото, и Загирес с жертвенником.

– Жертвенник? – переспросил дядька, набирая темп. – И что он?

– А ничего! Не работает! Мы вчера шаманили – безрезультатно…

– А делали как? По-бурятски?

– Да нет, так же, как и на той стороне.

– Не понял? – вопросительно глянул дядька на Бориса.