Переход через пропасть

Сейчас время действия вандалов. Их историческая задача — разрушать. Такова сущность одержимых людей — они способны только разрушать и фрагментировать. Созидать они по определению не могут. Ведь их идолы, Петлюра и Бандера, были разрушителями. Но, если внешний враг уйдет от столкновения с ними, они неминуемо начнут беспощадно рвать друг друга, аннигилироваться, включится механизм самоуничтожения. Думается, что мы им в этом мешать не должны. Но они разрушат только то, что им попущено разрушить. Все настоящее, подлинное устоит и лишь обретет силу.

Рождение Новороссии

Второй день Русской весны, в редакции пьем чай, совещаемся. Наш подвальчик — подпольный обком в Доме ученых. Когда-то это была усадьба архитектора Бекетова, и часть мебели сохранилась еще с царских времен. Мы в шутку за сходство антикварного стола на одной ножке с тем, который находится у Путина в кабинете, называли наш офис харьковским филиалом Кремля!

В редакцию врывается Андрей, позывной Глыба, научный сотрудник из Киева, активист коммунистической партии и вообще верный ленинец, который ранее не был замечен в религиозности (впоследствии он был в крымском ополчении и сейчас уже гражданин России), и кричит:

Палатка «Руси Триединой» на харьковском антимайдане

— Где икона?!

— Вот она, над книжной полкой.

Прикладывается, падает на колени, бьет истовый земной поклон, встает и восклицает: «Когда мы одержим победу, эта икона будет находиться в главном храме Харькова, на аналое!» Мы тогда обомлели от прозрения Глыбы, но теперь уже возможно, что на месте памятника Ленину, там, где был палаточный городок, будет стоять часовня — в память о харьковчанах, погибших за Новороссию! Может быть, там найдется место нашей Донской иконе Божией Матери.

Но это будет уже после освобождения русского имперского города Харькова, который в эпоху Александра III, благодаря решению императора о национализации Курско-Харьковско-Азовской железной дороги, стал крупнейшим торговым и промышленным центром. И Харькову еще предстоит сыграть важную роль в собирании русских земель, стать важным соединительным звеном между Россией и Малороссией.

Кровавая власть бандеровской хунты в историческом измерении будет недолгой, но надолго запомнится как урок и предостережение потомкам.

А теперь представим, что Харьков завтра освобожден от хунты. В город вошли ополченцы, или вежливые люди. Кто же первым выйдет встречать освободителей? Конечно же, Геннадий Адольфович и Михаил Маркович! Они, если надо для дела, не только под российским, но и под имперским флагом постоят и «Боже, царя храни» споют!

К тому времени в Киеве озверевшие адепты кровавого культа Бандеры начнут рвать друг друга в клочья. Это будет знаком того, что мавр сделал свое дело и ему пора уходить с исторической сцены. Украинские фашисты побегут из Харькова, гонимые по большей части собственным страхом, как когда-то в августе 43-го бежали фашисты германские.

Но это мысли о будущем, а тогда, весной 2014 года, и российские политики отстали от жизни, запутались в значениях. Условные победы в спортивных играх оказались важнее реальной цивилизационной борьбы. Тогда Бог вмешался в русскую историю через простых людей, минуя политиков высшего ранга. Произошло то, о чем писал Лев Гумилев, что за пассионарным взрывом можно лишь наблюдать, так, как наблюдают за извержением вулкана.

Прозорливо писал и мыслитель Иван Ильин, предрекая развал постсоветской России на 20 квазигосударств, когда торгующие займут все сакральные площадки.

Помню, как я зачитывал в нашей редакции выдержки из Ильина о том, что по итогу торгующих с господствующих позиций снесут люди с духовным характером, которые воспринимают жизнь как форму ответственного служения!

А мне товарищи отвечали: «Да ну, Серега, когда это еще будет?»

И вот в феврале 2014-го, цитируя «Творческую идею нашего будущего», я воскликнул: «Вот это время, описанное Ильиным, и мы уже в нем! Бог вывел делателей жатвы и битвой за общерусское единство включил принцип положительной селекции!»