Заслуги отца Виталия в становлении Новороссии отметили и украинские СМИ:
Игорь Стрелков, в свою очередь объясняя, почему он пошел именно в Славянск, а не в Донецк, отметил, что в Славянске на тот момент освободительное движение набирало обороты, это был идейно заряженный город, и местные казаки готовы были умереть вместе со стрелковцами.
Издавая в Харькове газету «Русь Триединая», я печатал духовные и патриотические стихи отца Виталия. Нашу газету батюшка получал через одного нашего общего знакомого и распространял на приходе.
И вот на мои сетования о напрасно потраченных усилиях он рассказал мне, что наша газета сыграла важную роль в формировании казачьей общины при его храме. Потом казаки пригласили отряд Стрелкова, а что было после этого, всем хорошо известно. Для меня это стало большим утешением, и пришло оно 18 мая, в день рождения последнего русского царя-мученика Николая II.
Сейчас фигура Стрелкова воспринимается неоднозначно, ему ставят в вину, что, дескать, он поломал планы Кремля, по сути, организовал полномасштабную войну с «братской Украиной» и многое другое. Когда мы сталкиваемся с обстоятельствами непреодолимой силы или непредвиденной цепочкой случайностей, мы виним в этом действии волю отдельных людей, но надо смотреть выше. Видится Промысел Божий в том, что из того святого места — Воскресенского храма, в котором когда-то молился святой праведный Иоанн Кронштадтский, было подано благословение добровольцам-ополченцам.
Именно здесь началась битва за Новую Русь, Новороссию, Новую Россию!
Многие ополченцы отдали жизни в этой битве. Но и в этом мы видим сбывающееся пророчество святого:
В июле 2015 года иду с сыном в районе Шаболовки и «случайно» встречаю друга юности. Друг мне говорит: «А ты знаешь, я был в Харькове, и один наш общий знакомый просто мечтает тебя при случае убить, говорит: “Из-за него ведь все началось, это он 1 марта в Харькове народ завел на штурм”». Говорю: «Хоть бандеровцы ценят мой скромный вклад в общее дело».
Десять лет моей жизни с 2004 года, с первого оранжевого майдана, расколовшего Украину подковой мнимого счастья, до второго, коричневого, пролетели в непрестанной борьбе на общественном фронте.
Никто меня туда не звал видимым образом, не было у меня ни начальника, ни зарплаты, ни гонораров и прочих благ. И кто видел то, что пришлось мне пережить и претерпеть за эти годы? Сколько угроз было со стороны харьковских бандеровцев, схваток, и не только идейных. Давили на психику, однажды обещали даже кислотой облить. Но Бог не выдал на поругание безумному.
Идем с моим другом юности, общаемся, делимся наблюдениями о жизни в Москве…
И вот перед нами Донской монастырь. Попав в эмиграцию, я впервые оказался возле Донского монастыря. Круг замкнулся! Тогда, в 2014-м, был мрачный февральский день, теперь — прекрасный летний день, и мы с сыном в Донском монастыре стоим у могил моего любимого мыслителя Ивана Ильина, генералов Белой армии Каппеля и Деникина, некогда освобождавшего Харьков. Думаю и сам себе говорю: «Слава тебе, Боже, что я жив и держу своего сына за руку, что он не осиротел… хотя я и готов был к тому, что он мог воспитываться лишь на образе своего отца. Однако Бог нас помиловал. Но для чего? Для того чтобы я прохлаждался в Москве?.. Иван Александрович, благослови наше дело! Ведь надо, чтобы росток нашего дела пробился сквозь твердый асфальт московской земли!»