Переход через пропасть

Летательный аппарат спускается все ниже и ниже. Погожий весенний вечер. После изнурительной зимы харьковчане гуляют в саду Шевченко.

Облетев госуниверситет, корабль садится на площади между памятником Ленину и летним кафе. Нам весело смотреть, как народ в ужасе покидает скамейки и столики, мы спускаемся по трапу. Ильич вне себя от счастья и напевает гимн физфака.

Я взял дочь за руку, нам еще предстоит втиснуться в троллейбус и добраться в общежитие на Павлово Поле.

Январь 1999 г.

Сказ о жатве

Было это в русской глубинке в позапрошлом веке, в затерянной среди лесов деревеньке. Жили там не тужили люди такие же, как и во всей Руси-матушке. И была там одна семья молодая, все в ней было ладно да складно. Жена, звали ее Катя, — загляденье, все, кто ни смотрел на нее, видел свет невещественный, не глазами, конечно, свет, от нее исходящий, каждый душой воспринимал.

«Жница», худ. Константин Васильев

Была она при красоте телесной одарена и добротой, и скромностью. Муж ей под стать: молод, красив, умен, одно слово — мышца Господня. Жили они поживали да горя не знали. Если б не одно — детей у них не было. Бывало, посмотрит Катя на то, как весело соседские дети на улице резвятся, и навалятся на нее тоска да уныние. И как-то незаметно, тут как тут мысль крамольная: что же, Господи, я что, всех хуже? За что такое наказание?

Хотя учили ее, что терпением мы незримо лучшую долю приближаем. Ведь благ Господь и для каждой души у него свой рецепт спасения заготовлен.

Ну а все равно мыслям не прикажешь, лукавый враг рода людского не ведает покоя, ищет души светлые, но приблизиться не может, обжигается. Ждет, когда душа охладеет в вере. Вот тут он и начинает раздувать уже свой огонь, огонь страстей нешуточных, всепоглощающих. Попадет человек в силки, а потом вольно и невольно сам уже для других плетет. Земля до поры всех носит, духи противоборствуют, а по земле их слуги в виде людей ходят. Далеко не каждый, а лишь умудренный и прозорливый сразу отличить их сможет.

И вот в то же время по-своему жил не тужил бродяга Тихон. Жил одним днем, часто не знал, где голову приклонить на ночлег. Был он в буквальном смысле и жнец, и чтец, и на дуде игрец. Слава о нем как о гармонисте удалом всюду шла. Песни он сочинял такие, что за душу брали и наизнанку выворачивали. Как-то про себя самого спьяну сочинил: «Святой Михаил Архангел, не иди за моею душою, я даже сам не знаю, где ее схоронил». Сочинил, да и сам испугался. А память про такие откровения обычно водкой заливал. Но на праздниках, на пиру, он был неотразим. Дивный голос такой силы, что сирены утопились бы от зависти, а глаза светлые, но прожигающие, блеск и неугасимая страсть к жизни с искрой дионисийской, взор — не потухший, как у пахарей, а с лихостью пьянящей к свободе неизведанной и запретной зовущий. Избалованный женским вниманием, Тихон выискивал взором девушек скромных, целомудренных либо верных мужьям. Его незримый покровитель был опытен и редко ошибался в целях и средствах.

Вскружить голову, завладеть умом и сердцем, хоть на час насладиться властью над телом и духом человеческим и — ретироваться.

Вот таким был наш герой. Но на самом деле он даже об этом не задумывался, не анализировал поток жизненных впечатлений. Главное для него — вертеться среди людей, по этому поводу он и пел: «То ли в морду дадут, то ли торбу набьют, и если не здесь, то обязательно тут». Вот так и бродил по миру, но была у Тихона особая примета — пятно родимое на шее с левой стороны. Бывало, покуролесит он с девкой на сеновале, а через девять месяцев ребенок на свет появится обязательно с таким же пятном — меченый. Тут уж не до кривотолков, сельчане — люди догадливые, отсюда ситуации разные. Отцы с мужьями за ножи да топоры. Но где его сыщешь на Руси необъятной? Сколько трагедий было — не перечесть. Тихон дважды одним путем не хаживал, берег его покровитель до срока, подсказывал, куда где хаживать, где и что говаривать, как из ситуаций щекотливых ловко изворачиваться.

Оказался Тихон в деревеньке нашей, да и подрядился в поле поработать, как раз жатва была. И Катя наша трудилась там же, а мужа ее как раз в город за инструментом отправили. Вечером после жатвы мужики по стаканам самогон разливают, Тихон на гармони поигрывает, сам пьян-весел, и народ веселится, куражится, а Катя как Несмеяна в сторонке сидит. Тихона это только раззадоривает, вот уж кому сегодня вскружу голову! Тоже мне, все люди как люди — резвятся без памяти, а ты думаешь, что силой особой обладаешь, на земле нельзя без греха, не положено. Тот, кто греху противится, лютую злобу этого мира на себя навлекает. Дальнейшее Катя смутно помнит, действительно, всем весело, а ее тоска разобрала, но внимание к себе почувствовала и уйти хотела, да неловко как-то в разгар веселья компанию покидать. А тут вдруг Тихон скоморошничать начал, ей с шутками-прибаутками чарочку поднес. Так что пришлось выпить под общий хохот. Катя думает: ну уж ладно, с меня не убудет, чуть выпью со всеми — и домой.