Переход хода

Внизу, на нижней палубе, было тепло и пахло свежей выпечкой — там располагалось нечто вроде кафе, столики, накрытые скатертями, стулья. Экскурсанты, не отрываясь от лицезрения красот Стамбула, пили чай и поглощали всякие турецкие сладости — которых здесь было тьма-тьмущая! Гончаров знаком подозвал мальчика-официанта со смешным подвесным подносом, на котором рядком стояли все те же бардаки (формой напоминающие маленькую вазочку) с горячим яблочным чаем, а ниже лежали всякие пахлавы, лукумы и прочие шербеты. Мальчишка, улыбнувшись, сгрузил перед подполковником чай и тарелочку со сластями — и тут же упорхнул, кормить и поить других клиентов. Однако, подивился Гончаров, и выучка у здешнего обслуживающего персонала!

Тем временем кораблик проплывал под подвесными мостами через Босфор — вначале был один, потом второй. Подполковник прильнул к окну. Солидно! Конструкция потрясающая — изящная и мощная одновременно; издалека мост казался ему легким и невесомым, даже призрачным — а вблизи, проплывая под ним, он смог рассмотреть мощнейшие опоры и стальные тросы толщиной не меньше метра. Да-а-а, конструкция весьма внушительная, чувствуется рука мастера. Кто строил эти мосты? Мост Ататюрка, если ему не изменяет память, построен был где-то в начале шестидесятых немцами и англичанами, а мост султана Мехмета Фатиха, поновее, строили японцы, где-то в восьмидесятых…

Кораблик прошёлся вдоль европейского берега, затем, далеко на севере, на траверзе унылых городских окраин — развернулся и прошел вдоль берега азиатского, а затем пересек пролив и причалил к пристани Бешикташ, рядом с дворцом Долмабахче, свидетелем крушения Османской империи…

Гончаров покинул борт гостеприимного теплохода и решил, что пришло время пообедать — ибо чай и сладости, как это знает каждый мужчина, настоящей едой считаться решительно не могут.

Декабрьский ветерок с моря кусался изрядно! Вроде и мороза нет, температура плюсовая — а студеная влажность пробирала насквозь. Бр-р-р! Подполковник скорым шагом прошагал мимо огромных витрин, где на льду была выложена рыба всех сортов, пород и размеров, осьминоги, крабы, раки, креветки, кальмары — и решительно вошёл в ресторанчик "Галателия", известный ему ещё с прошлого века (в девяносто шестом ему пришлось отсиживаться три месяца в Турции, и за это время ему, на пару с ныне покойным Мишей Тамбовцевым, удалось посетить немало здешних точек общепита — в том числе и эту). В этом рыбном ресторанчике он, пожалуй, и даст волю своим гастрономическим пристрастиям!

Внутри ресторана было малолюдно — как понимал Гончаров, не сезон. Интерьер этой точки общепита был, по его мнению, достаточно колоритен, и, учитывая погодные условия на улице — весьма заслуживал поощрения. Нет, привлекали подполковника отнюдь не украшения на стенах; то, что на повсюду в этом ресторанчике были развешаны вырезанные из дерева рыбины, крабы, раки, а к потолку были подвешены связки настоящей рыбы, засушенной специально — было понятно и объяснимо (в ресторанчике готовились кушанья из рыбы и морепродуктов) и особых восторгов у него не вызывало. Вид из окна, у которого устроился подполковник, тоже, конечно, был весьма выигрышный — на гавань, куда "заходят большие корабли из океана", как пелось в известной песенке его шпанистой юности; но вид на гавань в портовом городе — дело обычное. На самом деле, не рыбный антураж и не вид из окна были главным в этой корчме — главным было то, что прямо в центре зала, самыми настоящими дровами, топилась самая настоящая печь, этакий симбиоз камина и буржуйки, и пламя было отлично видно от любого столика. В этом ресторанчике было живое тепло! Горящий огонь, как известно, завораживает — и подполковник, глядя на пляшущие язычки пламени, не сразу заметил официанта, бесшумно выросшего у его столика, и что-то произнесшего по-английски. И лишь повторный вопрос официанта, произнесенный значительно громче, оторвал Гончарова от созерцательности.

Что мистер желает на обед? Мистер желает хорошо поесть — салат, рыбные закуски, жареного морского окуня. Какого веса должен быть окунь и не желает ли клиент выбрать рыбу сам? Нет, клиент не желает тащиться на улицу и тыкать пальцем в понравившуюся рыбу, клиент доверяет официанту; окунь пусть будет килограмма на полтора, не меньше! Официант кивнул, записал заказ, поклонился и тут же растворился в кухонных закутках — но лишь для того, чтобы другой официант, материализовавшись из воздуха, поставил перед Гончаровым бутылку минеральной воды и плетенку со свежайшим, ещё горячим хлебом, который, судя по запаху, был только что вынут из печи.