Переход хода

Калюжный улыбнулся.

— А ты льстец, подполковник! Не замечал этого раньше за тобой! — А затем, уже серьезно, спросил: — Стало быть, боишься ты все яйца в одну корзину сложить? Правильно я твоё беспокойство понимаю?

— Так точно. Ведь в этом Силопи нашему господину Сарыгюлю вступить в сговор с курдами из-за речки — как два пальца об асфальт. Тем более — у них запросто могут найтись общие знакомые или даже родственники; Сарыгюль говорил Одиссею, что у него в Киркуке — двоюродный брат.

Калюжный иронично взглянул на подполковника.

— Ты не очень-то на веру принимай, что на Востоке говорят — этот Сами, или как его, нашему курду в самом лучшем случае девятой водой на киселе приходится. Но вот насчет сговориться — тем более, оружие в тех краях в ба-а-льшой цене, тем более — такое оружие, какое мы сейчас везем к границе — ты прав. Могут они сговориться, как пить дать. Тем более — железа у нас, по тамошним оптовым рыночным ценам, даже учитывая все скидки и усушку-утруску, миллиона на полтора, если не больше. Жирный кусок. Правильно я понимаю твою мысль, подполковник?

Левченко согласно кивнул головой.

— Я именно это и имею в виду.

— Ну вот, имеешь в виду, а молчишь.

— Так ведь я…

— Да знаю, знаю. Ладно, знаю я, как эту проблемку разрешить.

— Хаджеф?

— Он. Ты ко мне давеча заходил, видел, я бумажку, от руки карандашом писанную, читал.

— Видел.

— Так вот, письмишко мне Омар бен-Талал прислал. В каком даёт мне номер своего спутникового телефона и извещает меня о своей готовности принять любое количество актуального груза для известных дел. ЛЮБОЕ!

Левченко нерешительно пожал плечами.

— Но… но где мы ему сможем груз передать?

Калюжный вздохнул.

— Дмитрий Евгеньевич, ты меня, старика, иногда просто в ступор вгоняешь своими вопросами. Ты что ж думаешь, турецко-иракская граница чем-то похожа на ту, какую ты в Бресте давеча проходил? С таможенным и паспортным досмотром, с визами и ваучерами, с кипой разных бумажек и прочими европейскими формальностями?

Левченко удивлённо спросил:

— А разве не так?

Генерал покачал головой.

— Жаль, что ты Европой занимался во времена оны, и на Востоке ни разу в жизни не был. Ба-а-альшой пробел в твоей профессиональной подготовке! — А затем, уже серьезно, добавил: — Граница там, где будет проходить её наш груз — контрольно-пропускной пункт "Хабур" — это очень большой проходной двор. Со стороны Турции, правда, хоть какие-то формальности там все же соблюдаются — паспортный контроль, например, досмотр документов на груз, таможня, какая-никакая, но работает; а вот на той стороне — полный бардак. Охрану границы несут курдские ополченцы — сам понимаешь, какие из них пограничники и уж тем более таможенники; иракских арабов из Багдада, сиречь — представителей официальных властей — там днём с огнём не сыщешь, потому как нет их там в природе. При пересечении этой границы никаких иракских виз ни для кого не требуется — да и некому их сейчас выдавать, нет нигде в мире иракских консульств. Добавь сюда непрерывное движение грузовых фур — через Хабур постоянно идут конвои для американских войск в Ираке, обратно они же волокут технику в ремонт и немножко героин на продажу в Европу, плюс бесконечные цистерны с топливом — и ты поймёшь, какой там царит бардак. В тамошней обстановке перейти границу — вопрос желания, и не более того. Турки, правда, особо не жалуют посетителей с того берега — но, ежели речь идёт о бизнесе — а что б ты знал, бизнес на Востоке — дело святое — то тут только "добро пожаловать!".

— И Хаджеф…

— И Омар Хаджеф бен-Талал, имея на руках йеменский свой старый паспорт, если вдруг ему приспичит — ну это, сам понимаешь, в самом крайнем случае — ровненько перейдет границу, встретится с Одиссеем, примет у него груз, договорится с курдом, где надо будет взорвать грузовик — и дело в шляпе!

— Связаться с Хаджефом вы сейчас можете?

Калюжный пожал плечами.

— Отчего ж нет? Всё ж в двадцать первом веке живём!

Левченко облегченно вздохнул.

— Груз с плеч свалился. А я уж начал было сомневаться в исходе операции…

Калюжный серьезно взглянул в глаза своему заместителю.

— Ничего ещё не свалилось. Груз сейчас, по моим расчётам, где-то между Диарбакыром и Батманом — и ехать ему до границы ещё часов семь, а, учитывая, что в Джизре он может уткнуться в хвост очередной колонны с американскими грузами — дрожать нам за него предстоит ещё часов десять-двенадцать.

Левченко вздохнул.

— А где этот ваш, Хаджеф?

— Сегодня на рассвете был в Дахуке — это в семидесяти километрах от границы с иракского боку.

— И?

— И сегодня к вечеру, то бишь — к моменту прибытия грузовика с товаром и наших пилигримов в Силопи — он будет ждать моей команды в городке Закхо. От него до речки всего десять километров.

Подполковник почесал затылок.

— Значит, курдов генерала Третьякова…

Калюжный кивнул.