Переход Суворова через Гималаи. Чудо-богатыри «попаданца»

Петр сплюнул тягучую слюну, его начинала разбирать злоба. Однако, вспомнив про оружие, он стал шарить пальцами по мокрой траве, вскоре, к своему удивлению, ладонь схватила невероятно теплый эфес шпаги. Разглядеть в темноте было ничего невозможно, и Петр машинально вытер о рукав стальной клинок.

В голове тут же сложился план спасения: подозвать лошадь, которая не могла далеко от него уйти и, будучи хорошо выдрессирована казаками, легла бы рядом, помогая влезть в седло.

А там все просто — добраться до Гостилиц, поднять местных мужиков и более ни о чем заботиться не стоило. Они живо найдут злоумышленников и к ногам бросят, оттузив хорошенько, если уже тварей этих не ищут. Ведь спохватятся, когда император после полуночи не приедет…

Петр несколько раз громко позвал лошадь, но, к его удивлению, та не приходила к нему. Это его сильно озадачило, и он осознал, что придется вносить изменения в первоначальный план — добраться до Гостилиц верхом не получится. Придется или топать на своих двоих, что с раненой ногой проблематично, или ждать помощи, которая неизвестно когда прибудет.

— Твою мать! Ни зги не видно!

Император смачно выругался и тут, словно по заказу, выглянула бледная, как поганка, луна, немедленно окрасив своим тусклым светом окружающий его мир.

Петр огляделся — искривленные деревья, кустарник, чавкающая под телом вода. Тут можно было не гадать — занесло его прямиком в болото, коими полны здешние места.

Недаром говорят — Бог создал рай, а черт — чухонский край! И угораздило же чухну, всяких там эстонцев, финнов, карелов, селиться среди болот, камней и озер. В вечной влажной сырости, в комарином писке, на грязи. Не то что на юге, где степь, тепло и ковыль по пояс.

Благодать!

— И шандарахнуло же дедушку по головушке, мать его за ногу, столицу свою на болоте построить… Город на сваях! А под каждым бревном по два мужика притоплено, что русских, что пленных шведов. Карл, наверное, и не предполагал, что в Петербурге сгинет больше его солдат, чем на всех сражениях!

Петр зло засмеялся и сразу застонал от боли. Бедро снова окатило приступом жара, да такого, что зубы захрустели во рту.

— То судьба солдата: не хочешь гибнуть в бою — умрешь в неволе! Каждый имеет право выбора, мой маленький принц!