Переходя все границы

— Это чтобы его сочли мучеником. Любой другой мужчина на его месте нанес бы тебе краткий визит, выразил бы сожаление по поводу того, что он жив, а твой муж покоится в земле, предложил бы свою помощь и, возможно, деньги, а когда бы ты от всего отказалась, убрался бы восвояси с чувством выполненного долга. Но только не Тревор. Нет, нет и нет. Без сомнения, он хотел, чтобы его все называли не иначе как благодетелем. Итак, он приехал сюда, познакомился с тобой, женился на тебе, взял на себя заботу об Аароне, выстроил дом, которому позавидовал бы сам Рокфеллер. — Бэбс покачала головой, укоризненно цокая языком. — В самом деле, ну что за низкий, невозможный тип? Настоящая крыса.

— Ты считаешь, что это не низкий поступок — отдать квартал, где жили мои родители, под снос? — гневно вскричала Кайла. — И продать их дом?

— Вот истинное деяние, достойное порицания, — ответила Бэбс, театральным жестом прикрывая глаза руками и изображая ужас. — Он проделал за них всю грязную работу, чтобы они ни о чем не волновались. Он выручил за дом самую лучшую цену и помог им осуществить мечту, к которой они стремились долгие годы. Да у этого мужчины нет сердца! А как он с Аароном обращается — это же просто ужас. Разве он не знает, что не все биологические отцы относятся так хорошо к своим детям? Если он хотел стать ребенку настоящим отцом, ему следовало бы ругать его, пренебрежительно относиться, быть нетерпеливым.

— Бэбс, хватит. Я уже не знаю, куда деваться от твоих комментариев. — Кайла потерла виски. — Мне следовало бы предвидеть, что ты станешь его выгораживать.

— Выгораживать такого ужасного типа? Ни за что. Если бы я действительно хотела это сделать, то просто назвала бы тебя эгоистичной дрянью.

— Эгоистичной?

— Ты не узнала бы добро, даже если бы оно подошло к тебе на улице и дало тебе хорошего пинка под зад. Если бы я была на стороне Тревора, то не преминула бы заметить, что некоторые люди предпочитают счастью мученический венец.

— Прекрати немедленно!

— Потому что это безопаснее. Никаких рисков. Когда не любишь, нечего и опасаться потерь.

— Он просто ослепил тебя своим блеском, вот ты и читаешь мне нотации. Ты же сама с самого начала влюбилась в него.

— Точно. Всегда питала слабость к таким вот лакомым кусочкам с чувствительным сердцем.

— Ну, тогда вы двое отлично поладите. Оба думаете не головой, а гениталиями.

Бэбс набрала в легкие побольше воздуха и надолго задержала дыхание, потом медленно выдохнула, но напряжение никак не желало покидать ее тело.

— Я иду спать, пока не надавала тебе оплеух, хотя у меня весь вечер руки чешутся это сделать. Аарон, чью компанию я предпочитаю твоей, потому что он очень взрослый и рассудительный молодой человек, может спать со мной. А ты, дорогая подруга, заботься о себе сама.

— Немедленно вернись. Ты не можешь вот так взять и уйти.

— Еще как могу.

— Я сожалею о своих словах. Я наговорила ужасные вещи, в действительности я так не думаю, Бэбс. Пожалуйста, посоветуй мне, что делать.

Бэбс развернулась лицом к своей подруге:

— Ну, хорошо же, раз спросила, слушай. Ты не со мной сражаешься, Кайла, а с собой. Ты зла не на меня и даже не на Тревора. Ты зла на саму себя.

— Что ты имеешь в виду?

— В университете ты была отличницей, вот сама и догадайся. А теперь доброй ночи.

Бэбс прошла по коридору и закрыла дверь спальни, а Кайла осталась в гостиной. Глаза ей застилали слезы. Она смахнула их, продолжая пестовать свое возмущение и жалость к себе.

Бэбс слишком много на себя берет. Кайла ощущала себя так, словно ее предали. Казалось, над ее головой в любую минуту сомкнутся темные воды, а Бэбс стоит на берегу и с издевкой наблюдает за ее бесплодными попытками выплыть. Она чувствовала себя брошенной.

Кайла рассчитывала на беззаветную преданность подруги. Она думала, что Бэбс обнимет ее и станет говорить успокоительные слова вроде: «Такова жизнь, милая. Забудь о нем. Ты молодец. Нужно продолжать жить». Вместо этого Бэбс безоговорочно приняла сторону Тревора.

Кайла уселась на диван и сделала большой глоток вина.

— В этом нет ничего удивительного, — пробормотала она. — Бэбс женщина, попавшая под чары Ловеласа. Она ослеплена им, как и многие ее предшественницы. Все очень просто. Завидя крепкие бицепсы и усы, Бэбс тут же стала предательницей. Разве можно ожидать верности от подруги, которая интересуется тем, что у Ловеласа в джинсах?

Презрительно фыркнув, Кайла сделала еще глоток вина.

А что Бэбс имела в виду, говоря, что она зла на саму себя?

Ничего. Абсолютно ничего. Ее подруга просто обожала ронять в беседе такие недомолвки, как тесто для печенья на противень. Такими же ее высказывания и были — полусырыми.

Но если так оно и есть, почему она никак не может выбросить это замечание из головы?

Почему бы не допустить, что она действительно злится на себя? Но за что?

За то, что влюбилась в Тревора.