Переходы от античности к феодализму

Остается рассмотреть особый субрегион, историческое развитие которого отличалось от остальной Восточной Европы. Балканы можно назвать зоной, типологически аналогичной Скандинавии по своему диагональному отношению к великому разделу, проходящему по континенту. И между судьбами Северо-Западной и Юго-Восточной Европы, действительно, существует любопытная обратная симметрия. Мы видели, что Скандинавия была единственным крупным регионом Западной Европы, который не вошел в Римскую империю и потому не участвовал в первоначальном «синтезе» разлагавшегося рабовладельческого способа производства поздней античности и разрушенных первобытнообщинных способов производства германских племен, которые наводнили латинский Запад. Тем не менее по причинам, рассмотренным выше, дальний Север в конечном итоге вошел в орбиту западного феодализма, надолго сохранив свою изначальную обособленность от общей «западной» матрицы. А на дальнем Юго-Востоке Европы можно наблюдать обратный процесс. Ибо если Скандинавия в конечном итоге создала западный вариант феодализма, не имея преимущества в виде городского и имперского наследия античности, то Балканы не смогли развить прочный восточноевропейский вариант феодализма, несмотря на продолжительное присутствие в регионе государства, которое было прямым наследником Рима. Византия на протяжении семи веков после битвы под Адрианополем поддерживала централизованную бюрократическую империю в Юго-Восточной Европе с крупными городами, товарным обменом и рабством.

В это время на Балканах постоянно происходили вторжения варваров, пограничные конфликты и территориальные изменения. Тем не менее окончательного сплава двух миров, наподобие того, что имел место на Западе, в этой области Европы так и не произошло. Византийское наследие на самом деле, по-видимому, не только не ускоряло появление развитого феодализма, но тормозило его – вся область Восточной Европы к югу от Дуная со своими внешне более передовыми исходными условиями развития экономически, политически и культурно отстала от обширных и пустых земель Севера, который практически не имел вообще никакого предшествующего опыта городской цивилизации или формирования государства. Центром притяжения Восточной Европы стали ее северные равнины; поэтому последующая длительная эпоха османского правления над Балканами заставила многих историков молчаливо исключать их из Европы или сводить их к ее неопределенным «окраинам». Тем не менее длительный социальный процесс, который в конечном итоге завершился турецким завоеванием, представляет большой интерес для «лаборатории форм», созданных европейской историей, именно по причине своего аномального исхода: векового застоя и регресса. Своеобразие балканской зоны вызывает два вопроса. Какой была природа византийского государства, настолько пережившего классическую Римскую империю? И почему при его столкновении со славянскими и туранскими варварами, наводнившими полуостров с конца VI века и затем обосновавшимися на нем, не возникло никакого прочного феодального синтеза, наподобие западного?