Перехват

Я молочу боксерскую грушу с таким усердием, словно именно она причина моего дерьмового настроения. Руки в перчатках уже ноют, а пот струится по лбу, заливая глаза, но это не мешает мне наносить точные удары по кожаному мешку. Я чертовски злюсь, и моя злость ищет хоть какой-то выход. После игры прошло два дня, а я все еще перед глазами вижу следы, которые мой брат-недоумок оставил на запястье Стефани. Синие доказательства того, какой он неуравновешенный и ревнивый кретин.

В тот вечер Эван вернулся домой в ярости и, громко хлопая дверями, отправился к себе, ясно давая понять – разговаривать с семьей он не намерен. Я не слишком-то переживал по этому поводу, а вот мама расстроилась. Она все еще тешит себя надеждой на то, что однажды ее мальчики поладят, а наша образцовая семья будет похожа на тех, что рекламируют майонез. Я не пытаюсь ее переубедить, только многозначительно переглядываюсь с отцом, когда мама заламывает руки от расстройства из-за очередной выходки Эвана.

– Должно быть они с Стеф снова поругались, – нервно кусая губы, произнесла она тем вечером. – Бедный мальчик. Он так переживает.

Я не стал комментировать ее слова. Хотя мне было что сказать и про “бедного мальчика”, и про его отношения со Стефани, но я убедил себя, что все это меня не касается. Только желание выбить из Эвана все дерьмо никуда не делось. И вот спустя два дня я в тренажерном зале пытаюсь стереть руки в кровь, поколачивая грушу.

С очередным ударом до меня доходит, что кроме Эвана я злюсь на его девушку, за то, что она терпит моего брата-придурка и позволяет ему так с собой обращаться. Ее подруга, та с которой она была на игре, показалась мне адекватной, несмотря на то, что едва не сожрала Иэна глазами, так какого хрена она не вправит Стефани мозги? Я не пытаюсь найти ответ на вопрос почему меня вообще это волнует, просто позволяю своим кулакам избивать кожаный мешок.

Чья-то тяжелая рука оказывается у меня на плече, выдергивая из размышлений. Я скидываю ладонь и наношу еще один удар по груше, но человек за моей спиной не улавливает намек.

– Эй, Роб, привет. Хотел сказать тебе, что вы отлично сыграли, парень, – от звуков его голоса я напрягаюсь.

Есть только еще один человек, кроме моих родителей, кого я терплю, когда он называет меня Робом. Джонатан Стайлз – генеральный менеджер клуба Бостон Селтикс. Человек, благодаря которому, мы с Миллером и оказались в клубе. Владельцы клуба разве что не молятся на Стайлза, считая его гением, а успешные контракты, которые приносят клубу победу за победой, служат тому подтверждением.

Я ловлю боксерскую грушу и останавливаю ее, а затем, утирая пот со лба, поворачиваюсь к Джо. На лице Стайлза широкая улыбка, которая выглядит максимально естественно, и я задаюсь вопросом – какого хрена ему от меня надо?

– Спасибо, – я протягиваю руку Джо, и он крепко пожимает ее, а затем хлопает меня по плечу, не обращая внимания на то, что я весь покрыт потом. – Все парни отлично сыграли, – добавляю я, пристально глядя на Джо.

Я не верю, что Стайлз оказался в тренажерном зале случайно и не верю, что он пришел просто выразить свое восхищение клубной игрой – это не в его стиле. Стайлз ценит каждую долбанную секунду своего времени, а любое его слово преследует определенную цель. Так что я не сомневаюсь – Джонатан оказался здесь не просто так. Стайлз какой-то время просто смотрит на меня, но потом он наклоняет голову к плечу, а его лица сползла улыбка.

– Говорят у вас с Миллером произошла какая-то стычка с Брауном?

Я усмехаюсь. Понимаю, что оказался прав – Стайлз пришел прощупать почву и выяснить не отразится ли наш с Миллером переход на команду. Ведь если между игроками начнутся конфликты, это ни к чему хорошему не приведет и пострадают все, но в первую очередь именно Стайлз.

– Если ты был на игре, то сам все видел, Джонатан, – с невозмутимым видом, пожимаю я плечами.

– Я видел, Роберт, – в миг становясь серьезным, произносит Стайлз. – Поэтому и пришел узнать, что я видел у тебя.

Он выделяет последнее слово, и я понимаю, почему – я уже играл в Бостоне и знаю Чака, а еще я знаю Миллера и смогу оценить масштабы конфликта, если он есть. А сам Стайлз знает, как много для меня значит баскетбол и как я был доволен шансом вернуться в Бостон, а значит я кажусь ему отличным кандидатом для давления. Пусть Стайлз еще не был генеральным менеджером команды пять лет назад, но он не идиот. Поэтому все его контакты приносят клубу только победы и верхние строчки в турнирной таблице. Только на мой счет он ошибается.

Я натягиваю на лицо свою самую широкую улыбку, но мой взгляд вряд ли теплее ледников Аляски.

– Тебе не о чем беспокоиться, Джо, – спокойно произношу я. – Ты сам прекрасно знаешь, каким кретином иногда бывает Чак.

– Чака я знаю, – холодно кивает Стайлз. – А вот вас с Миллером нет.

Стайлз хочет подстраховаться и, в случае чего, быстро слить нас.

– Чего ты хочешь? – в лоб спрашиваю я.

Стайлз прищуривается, а я скрещиваю руки на груди и прямо смотрю на него. Ненавижу все эти игра, а его долбанные намеки начинают раздражать меня.