Перехватчик SP-0099. Амазонки Кастиса. Книга первая

– Закрепляете достигнутое? Называйте, если хотите. Разрешаю. Но эпитет «легендарный» мне не нравится. Он обычно используется по отношению к отжившим свой век машинам и певцам, лучшие годы которых уже далеко позади.

– Виновата, сэр. Можно еще вопрос?

– Валяйте.

– Извините, он, может, прозвучит глупо, но просто интересно… Прозвище ваше от фамилии произошло, да? Почему-то никто толком не смог мне его объяснить. Я у многих спрашивала.

– Нет, стажер, не угадали. Банальное совпадение.

Сержант замолчал, показывая девушке, что у него нет желания продолжать этот разговор. Но Николь не унималась:

– А что оно означает, сэр?

Корин ответил с явной неохотой:

– На Туутумене на языке уормов кор означает «злой».

Николь с удивлением уставилась на сержанта.

– Злой? Почему? И причем здесь Туутумена?

– Оттуда все пошло. Мне это прозвище тамошние аборигены дали. Я плохо вписался в их сообщество.

Стажер, наконец, уловила по интонации собеседника, что командиру эта тема неприятна.

– Понятно! – сказала она с излишней веселостью, чтобы скрыть возникшее у нее чувство неловкости. – А меня в академии Гранатой прозвали. Из-за эмоцианальных взрывов и за нокаутирующий удар.

– Надо бы Эдди предупредить, – заметил Корин.

Николь засмеялась, поведя плечом.

– Ну, не знаю…

Через восемнадцать часов, сдав дежурство, экипаж перехватчика SP-0099 взял курс на Терру XII, планету, где уже второе десятилетие базировался их полк.

Николь сидела в кресле второго пилота и, поглощая любимое персиковое желе капрала, рассказывала о себе новым сослуживцам. Она говорила о том, о чем официальные досье всегда умалчивают, поскольку кадровики считают подобную информацию абсолютной ерундой. Корин их мнения не разделял.

– Отец, конечно, был недоволен моим выбором. Дочь – полицейский! А когда он еще узнал и о том, что я собираюсь служить в Особом корпусе Космопола, вообще пришел в ярость. Мама тоже была настроена скептически. Однако на семейном совете она сказала, что мне нужно предоставить возможность убедиться в правоте родителей по данному вопросу на собственном опыте. Чтобы впоследствии я почаще прислушивалась к их мнению и по другим вопросам. Так и сказала: по данному вопросу. Многочисленные заседания жутко испортили ее лексикон.

– Мудрая у тебя мама, – заметил Эдди. – А лексикон – это мелочь.

– Не только мудрая. Как ни парадоксально, она еще и фантастически красива, – отметила Николь с гордостью.

– По вам этого и не скажешь, стажер, – пошутил Корин.

Младшие члены экипажа рассмеялись.

– Я больше на папу похожа, – сказала Николь уже без прежнего пафоса и с большей теплотой. – Он тоже обладает весьма привлекательной внешностью. И только благодаря родительским генам. Никакой инженерии!

– Но, как я догадываюсь, не смотря на привлекательность, твой папа очень суровый мужчина, – игриво произнес капрал, вероятно, в мечтах уже представляя себя зятем генерала.

– Есть немного, – подтвердила Николь. – Это касается в первую очередь меня. Мама его всегда упрекает, что он со своими офицерами менее строг, чем со старшей дочерью. А вот Этель он балует. Так мама считает.

– А что вас, госпожа Дюфренн, привело в Особый корпус? – задал давно интересовавший его вопрос Корин. – Все знают, что к нам идут, в основном, из-за денег. По статистике таковых в корпусе примерно две трети. Но, я думаю, это не ваш случай. Еще треть составляют романтики и авантюристы. Или у вас был свой, глубоко личный посыл?

– Нет, я – абсолютный романтик. Во всем! Правда, большинство знакомых почему-то считают меня авантюристкой. – Стажер хитро посмотрела на Корина. – Можно подумать, командир, что вы с Эдди тоже из числа тех, кто пошел в патрульные из-за денег?

– Эдди точно из-за денег, – сделав серьезное лицо, ответил сержант. – Только на нашу зарплату можно содержать такое количество подружек.

– Кор! – воскликнул возмущенно капрал и, забыв про скобы безопасности, попытался вскочить с кресла.

– Извини. – Корин оглянулся на сидевшего сзади него второго пилота. – Теперь, как я понимаю, все это в прошлом.

Обиженный до крайности капрал отключил скобы безопасности и, взмыв под потолок, помогая себе руками и ногами, поплыл к выходу из рубки.

В глазах Николь читалась укоризна.

Сержант покачал головой и посмотрел на часы.

– Умник, подключи через две минуты грав-систему. Стажер, пока меня не будет, присмотрите за штурвалом.

– Слушаюсь.

Через некоторое время сержант вернулся в рубку вместе с Эдди, который по природе своей не мог долго ни на кого сердиться.

– Сэр, – обратилась Николь Дюфренн к командиру. – Вы обещали мне вчера небольшой рассказ о себе.

– Помню. Умник, дай-ка мое досье на монитор. Все, что не строго секретно.

– Есть, сэр!

Такого пренебрежения со стороны Корина к данному им слову стажер никак не ожидала. Она насупилась, ее карие глаза потемнели.

– Кор, так нечестно, – вмешался в разговор, сразу ставший на сторону девушки, Эдди. – Ты же обещал ей рассказать, а не дать почитать.

– В этом нет большой разницы.

– Я так не думаю, – подала голос Николь.

«Надо же, не сдается», – не без удовольствия отметил про себя Корин.