Перекрестки над «Т» [СИ]

— Из «второго А», он поймет, — вмешивается Киришима. — И пожалуйста, Датч, не надо никаких сигналов сейчас вашим людям. Мне в самом деле не хочется стрелять. Хоть я видела, как ваша снайпер выбила наши «шестерку» с «десяткой».

Голландец, почти уже собравшийся перекосить сектора газа, чтобы торпедник подразмотало в стороны тягой — свои привычны, гости же потеряют равновесие, тут их и бери! — с горловым рычанием складывает пальцы в сигнал отбоя.

— Херня какая-то, — непочтительно качает бутсом Двурукая. — Кстати, меня звать Ребекка. И, если ты видела, твоих я выключала «в ноги», а не в пилотов. Подруга, ты определись. У тебя приказ, который ты почему-то не хочешь выполнять. Или у тебя, мать твою, гребаное свадебное путешествие?

Девочка-припевочка ехидно показывает глазами на Рока:

— У вас же с ним тоже… Морской круиз в стиле Терада-я.

— Чи-и-иво?! — подскакивает Двурукая. — Ты как меня обозвала, плоскожопая мелочь?

— Успокойся, — говорит Рок, — это такой очень японский комплимент. Я объясню. Потом.

— Сейчас! — требует Реви. — А то я ей сиськопластику без доктора оформлю!

Рок хмыкает:

— Нет уж, все-таки потом. Сейчас… Девушка, а как тебя все-таки зовут? Мы уже все представились.

— Мана Киришима. Фамилия — Киришима.

— У тебя рука затекла, — спокойно замечает Голландец. — Ты бы перевзяла свой пистолет в другую конечность. А то не заметишь, как прострелишь мне мозг.

— Мусаши?

Ли Стратсберг выходит на свободное пространство рубки, поводит плечами:

— У меня с руками все нормально. Я успею, если что.

— Датч. Только попробуй вот сейчас что-нибудь выкинуть! Я знаю, вы тут все круче Фудзи. Я не собираюсь тягаться с вами. Я тупо нажму на спуск, ясно?

— Господи, что за молодежь пошла… — ворчит Голландец. Сейчас он и правда ничего не планирует: ждут ведь. А вот через пару минут, когда Киришима успокоится от чувства удачно проведенной смены рук, вот тогда-то можно и рискнуть. Датч продолжает:

— Ну никакого, блин, уважения к старшим! Нормальные японцы, между прочим, всегда добавляют к имени собеседника «-сан»! Я же видел в кино про самураев…

Медленно, плавно, уверенно Мана перехватывает пистолет в левую руку, опускает правую, расслаблено трясет ладонью.

— Датч-сан. Пожалуйста, не надо, — говорит Мусаши. — Я вижу, как вы пальцы складываете. Давайте отбой. Крутанете катер — я же гранаты не удержу. Я ведь тоже не Джеймс Бонд.

— А, кстати, кто ты? Я думаю, ты не испанец. Тоже японец?

— Курсант первой роты академии Нага Мусаши Ли Стратсберг, — представлется гранатодержатель настолько механически-ровным голосом, что Рок не удерживается:

— … Ваш харвестер отремонтирован!

Не удерживается и Мусаши:

— Зато я круче!

Рок застывает в недоумении:

— Типа ты с пушкой, а я нет?

— Типа я признался ей в любви, — кивает Мусаши на девчонку с пистолетом. — А ты все телишься!

— Это когда ты признался? — удивляется Мана, уже традиционно прикрикивая:

— Датч… Датч-сан! Блин, опять?

— Да только что, не слышала, что ли?

Голландец снова расслабляет почти сложенные в знак пальцы и произносит заветные заклинания аквалангистов «Отеля Москва»:

— Suka! Bliad!!! Как я буду стрелять в такой долбанный детский сад на воде?!

— Кто тут говорил про детский сад? — раздается в динамике звонкий веселый голос, легко перекрывающий рокот моторов. — Как раз мой профиль!

— Бенни? Это кто?

— Датч. Это тот самый канал.

— Ага. Понятно.

— Бенни-сан! — встревает девочка с пистолетом, — а где наша связь с капитаном? Хрен вам, а не встреча с заказчиком, пока я не поговорю с Сагарой.

Тут Голландец аккуратно убирает газ — рев за переборками стихает, проявляется плеск воды, бухание волн по скулам, треск оседающих на палубе брызг. Катер летит по инерции, все больше оседая, сходит с редана.

— Можно мне повернуться? — глухо, как из бочки.

Киришима отступает на полшага:

— Давай. Медленно.

— Теперь, девочки-мальчики, будем говорить всерьез, — Голландец держит руки на виду. — Мы без хода, и наша поддержка скоро будет здесь. Сейчас мы можем накинуться на вас. Две гранаты — это две гранаты. Кому-то повезет. Но — может договоримся. Выслушаете нас?

Киришима вертит головой, для самой себя неожиданно переходя на более вежливый английский:

— Я знаю, что вы скажете. Что украсть пленников из Бухенвальда дело по-любому правильное. Но пленники эти там за дело!

— Мы об этом спорили всю ночь, — добавляет Мусаши, — потому и не выспались. У нас же в роте имеются люди с зубом на Туман. У Макото на побережье накрыло родителей, когда «Харуна» с «Киришимой» обстреливали верфи Йокосуки. И друзья практически у каждого. Всех коснулось. Знаешь… Знаете, Датч… Датч-сан. Если бы их там вывели, расстреляли, да и закопали нахрен — я бы первый взял оружие! А так — бесконечно убивать, воскрешать и обратно убивать? Это хтонический п**ц, простите мой английский.

— Честность за честность, — криво улыбается Мана. — Мы планировали вызвать панику на плоту. Организовать пожар. Но у вашего человека получилось лучше, а мы опоздали.

— А вы на трибуны попали официально, как охрана в штатском?