Перекрестки сумерек

Сеталль, однако, опустила свою вышивку и поднялась с места, держа руку на рукояти изогнутого кинжала, заткнутого за пояс:

– Молодой человек, если вы рассчитываете оставаться здесь до тех пор, пока не увидите, как мы готовимся ко сну, вас ждет жестокое разочарование.

Она улыбалась, произнося это, но ее ладонь тем не менее лежала на рукояти ножа, и Сеталль была в достаточной степени эбударкой, чтобы прирезать человека, повинуясь минутной прихоти. Туон оставалась неподвижной куклой, королевой на троне, каким-то образом по ошибке облаченной в неподобающие для нее одежды. Мэт удалился.

Эгинин стояла, опершись рукой на стенку фургона и опустив голову. Другая рука сжимала цепочку на шее. Гарнан немного шевельнулся в темноте, просто чтобы показать, что он по-прежнему здесь. Очень мудро с его стороны держаться сейчас подальше от Эгинин. Но Мэт был слишком раздражен, чтобы быть мудрым.

– Что все это значило? – требовательно спросил он. – Ты больше не должна ползать на коленях перед Туон. А Селусия? Она же треклятая горничная! Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь так унижался перед королевой, как ты унижалась перед ней.

Суровое лицо Эгинин оставалось в тени, но ее голос звучал измученно:

– Верховная леди – это… та, кто она есть. Селусия – ее со’джин. Никто из низших Высокородных не смеет смотреть в глаза ее со’джин, а может быть, и из высших тоже. – Она с силой дернула цепочку, и замок сломался с металлическим щелчком. – Правда, теперь я не принадлежу к Высокородным.

Отклонившись назад, она со всего размаху швырнула цепочку как можно дальше в темноту.

Мэт раскрыл рот. Дюжину первоклассных лошадей можно купить на те деньги, что он заплатил за эту вещь, и у него еще осталось бы несколько монет. Он снова закрыл рот, так и не сказав ни слова. Вероятно, он не всегда отличается мудростью, но у него ее хватало, чтобы понимать, когда женщина действительно в таком состоянии, чтобы пырнуть его ножом. Он знал также и еще одну вещь. Если Эгинин так вела себя с Туон и Селусией, то лучше ему стоит проследить за тем, чтобы сул’дам оставались где-нибудь подальше от этой парочки. Один Свет знает, что они станут делать, если Туон махнет им пальчиком.

Это оставляло его с кучей работы, которую надо было переделать. Да, он ненавидел работу, но эти древние воспоминания, угнездившиеся в его голове, наполняли ее картинами сражений. Сражаться он тоже ненавидел – человека и убить могут, в конце концов! – но это было все же лучше, чем работать. Стратегия и тактика. Изучи диспозицию, изучи врага, и если ты не победишь одним способом, то победишь другим.

Следующим вечером Мэт вернулся в лиловый фургон один, и, когда Олвер закончил свой урок игры в камни с Туон, Мэт нашел способ войти в игру. Поначалу, сидя на полу перед доской напротив маленькой темнокожей женщины, он не был уверен, стоит ему выигрывать или проигрывать. Некоторые женщины любили выигрывать все время, но чтобы при этом все за них делал мужчина. Другие любили, чтобы выигрывал мужчина, по крайней мере чаще, чем проигрывал. Ни то ни другое не имело смысла для него – он любил выигрывать, и чем легче, тем лучше, – но так обстояли дела. Пока он колебался, Туон сама овладела положением. Не доиграв и до середины игры, он осознал, что она заманила его в ловушку, из которой у него не было выхода. Ее белые камни преграждали путь его черным по всей доске. Это была чистая и сильная победа.

– Ты не очень хорошо играешь, Игрушка, – насмешливо сказала она.

Несмотря на тон, ее большие влажные глаза рассматривали его холодно, взвешивая и оценивая. В таких глазах можно утонуть.

Мэт улыбнулся и распрощался прежде, чем могла бы возникнуть мысль выпроводить его. Стратегия. Думай вперед. Поступай неожиданно. На следующий вечер он принес с собой маленький красный бумажный цветок, который сделала для него швея из труппы. И вручил его изумленной Селусии. Брови Сеталль приподнялись, и даже Туон казалась озадаченной. Тактика. Выбей противника из равновесия. Если подумать, между женщинами и сражениями не такая уж большая разница. И в том и в другом случае мужчина оказывается в тумане и может запросто погибнуть. Если он беспечен.