Перекрестки Сумерек

– Как только наше дело здесь будет улажено, нам придется на них поохотиться, – угрюмо сказала она. – Позволить паре дюжин оставаться в Эбу Дар или Тар Валоне, чтобы помогать нам следить за беглянками, это одно, но мы не можем позволить тысяче дичков оставаться… организованными. – В последнее слово она вложила больше презрения, чем во всю остальную фразу – презрения к самой мысли о том, что дички могут организовать сообщество. Мирелле и Майган внимательно наблюдали и слушали. Майган даже подалась вперед, настолько она была сосредоточенна. Никто из них не знал больше, чем распространила Эгвейн через «глаза и уши» Суан.

– Примерно тысяча, – поправила Эгвейн, – и ни одна из них не является дичком. Все женщины были отосланы из Башни, кроме разве что нескольких беглянок, которым удалось сбежать. – Она не повышала голос, но она выделяла каждое слово, отвечая на пристальный взгляд Романды. – В любом случае, как ты собралась на них охотиться? Они рассеяны по всем странам, по всем поселениям. Эбу Дар был единственным местом, где они встречались более-менее регулярно, и все они оттуда бежали, когда город захватили Шончан. Со времен Троллоковых Войн Родня позволяла Башне знать только то, что они хотели, чтобы мы знали. Две тысячи лет они прятались под самым носом у Белой Башни. Их число росло, тогда как число Сестер в Башне уменьшалось. Как ты предлагаешь найти их сейчас, среди всех тех дичков, которых Башня считала слишком старыми, чтобы записывать Послушницами? Женщины Родни ничем не отличаются от них, Романда. Они пользуются Силой точно так же, как и Айз Седай, но они меняются с возрастом как все остальные, только медленнее. Если они захотят продолжать прятаться, мы никогда их не найдем. – Еще несколько ударов от Эгвейн, сама же она пока не получила ни одного. На лбу Романды выступили слабые признаки пота – верный знак отчаяния для Айз Седай. Мирелле сидела очень неподвижно, а вот Майган, казалось, готова была упасть носом вниз со своего табурета, каким бы устойчивым он ни был. Романда облизала губы.

– Если они будут направлять, они привлекут внимание. Если они стареют, они не могут направлять часто, если вообще направляют. И они никоим образом не могут жить по пятьсот или шестьсот лет! – кажется, больше никакого притворства.

– Есть только одно настоящее различие между Айз Седай и Родней, – тихо сказала Эгвейн. Но слова все равно вышли слишком громкими. Даже Романда задержала дыхание. – Они покинули Башню прежде, чем поклясться на Клятвенном Жезле, – ну вот, наконец, это было сказано.

Романда дернулась, словно получив смертельный удар.

– Вы еще не принесли Клятвы, – хрипло сказала она. – Вы хотите отказаться от них? Просить Сестер от них отказаться? – Мирелле или, возможно, это была Майган, но кто-то из них, задохнулась. Хотя, может быть, и обе.

– Нет! – резко сказала Эгвейн. – Три клятвы – это то, что делает нас Айз Седай, и я принесу их, как только Клятвенный Жезл окажется у нас! – глубоко вздохнув, она умерила тон. Но она также склонилась к собеседнице, пытаясь привлечь ее, вовлечь ее в свою мысль. Убедить ее. Она почти протянула ей руку. – Так, как происходит сейчас – Сестры просто удаляются на покой, чтобы прожить свои последние годы в тишине и покое, Романда. Разве не лучше было бы, если бы это были не последние годы их жизни? Если бы Сестры переходили в Родню, они привязали бы Родню к Башне. Тогда в бесполезной охоте не было бы нужды. – Раз она зашла так далеко, придется идти до конца. – Клятвенный Жезл может не только связывать клятвой, но и освобождать от клятвы.

Майган свалилась на пол, встав на колени, и тут же вскарабкалась обратно на табурет, отряхивая юбки с таким возмущением, словно ее толкнули. Оливковая кожа Мирелле слегка побледнела.

Двигаясь очень медленно, Романда поставила чашку на край стола и встала, закутываясь в шаль. Без всякого выражения она смотрела сверху вниз на Эгвейн, пока Теодрин набрасывала ей на плечи ее плащ с желтой вышивкой, застегивала фибулу и поправляла складки так аккуратно, словно служанка знатной леди. Только тогда Романда заговорила, голосом холодным, словно камень:

– Когда я была маленькой девочкой, я мечтала стать Айз Седай. С того самого дня, как я пришла в Башню, я старалась жить как Айз Седай. Я жила как Айз Седай. И я умру как Айз Седай. Такого нельзя разрешать!

Она плавно повернулась, чтобы уйти, но опрокинула табурет, на котором сидела, даже не заметив. Теодрин поспешила следом. С тревогой на лице, что было странно.

– Мать? – Мирелле глубоко вздохнула, вцепившись в свои темно-зеленые юбки. – Мать, вы и вправду предлагаете?.. – она остановилась, видимо, не в силах произнести этого. Майган села на свой табурет, словно держась с усилием, чтобы снова не свалиться.

– Я изложила факты, – спокойно сказала Эгвейн. – Любое решение принимать Совету. Скажи мне, дочь моя. Что предпочла бы ты – умереть, когда могла бы жить, или продолжать служить Башне?