Перекрестки Сумерек

– Спасибо, Коргайде, – сказала Сашалле с улыбкой. – Вы очень помогли. Не оставите ли вы нас теперь наедине? – Быть резкой с Хранительницей Ключей было хорошим способом оказаться с грязным постельным бельем, холодным обедом, с полным ночным горшком и с опаздывающими сообщениями. Тысяча раздражающих случайностей, которые могли превратить жизнь в страдание и заставить вас самих убирать грязь, пытаясь справиться с чем-нибудь вообще, но все же простая улыбка, спрятала бы жало в ее словах, обращенных к Коргайде. Седовласая женщина слегка наклонила голову в знак согласия и снова сделала небольшой реверанс. На сей раз, очевидно, предназначавшийся Сашалле.

Едва за ней закрылась дверь, как Самитзу с силой грохнула серебряным кубком о поднос, так что теплое вино облило ее запястье, и обернулась к Красной Сестре. Она была на краю потери контроля над Айлил, а теперь еще, кажется, и Дворец Солнца ускользает сквозь пальцы! Скорее у Коргайде вырастут крылья и она полетит, чем сохранит в секрете то, что она только что здесь видела. И независимо от того, что она расскажет, новость полыхнет по дворцу со скоростью лесного пожара, и заразит каждого слугу сверху донизу, до последнего конюха, подчищающего за лошадьми. Этот заключительный реверанс весьма ясно показал, о чем она подумала. Свет, как она ненавидит Кайриэн! Обычаи вежливого обращения между Сестрами была очень древними, но Сашалле не обладала достаточным авторитетом, чтобы заставить Самитзу сдерживать язык перед лицом этих бедствий, и она собиралась в грубой форме поставить ее на место.

Хмуро глядя на другую женщину, она разглядела лицо Сашалле. Действительно разглядела, возможно, впервые настолько ясно, и внезапно осознала, почему оно ее так беспокоило. Возможно, она даже нашла ответ, почему ей было трудно прямо смотреть на Красную Сестру. Ее лицо больше не было лицом Айз Седай, вне времени и возраста. Большинство людей могли сомневаться, но для другой Сестры это было видно с первого взгляда. Возможно, еще оставались какие-то следы, которые заставляли Сашалле казаться более симпатичной, чем она была в действительности, но каждый дал бы ей гораздо меньше лет, чем ей было на самом деле. Осознание этого факта приморозила язык Самитзу к небу.

Все, что было известно об усмиренных женщинах, было немногим больше, чем обычные слухи. Они убегали и скрывались от других Сестер, и, рано или поздно, они умирали. Обычно, рано, чем поздно. Потеря саидар была большим потрясением, чем большинство из них могло переносить долгое время. Вот более или менее, и все то немногое, что она знала. И долгое время никто не пытался узнать ничего больше. Редко осознаваемый страх в самом темном уголке сознания каждой Сестры, что, в случае неосторожности, такая же судьба могла с неизбежностью постичь и ее, препятствовал любому желанию узнать больше. Даже Айз Седай закрывали глаза, когда они не хотели чего-то видеть. Слухи были всегда, и почти всегда бессмысленные и неопределенные. О них никогда не возможно припомнить, где вы их услышали впервые. Просто неясный шепот, который всегда бывает вокруг. Тот слух, что Самитзу только что наполовину припомнила, рассказывал, что женщина, которая была усмирена, снова становилась молодой, если оставалась жива. До настоящего времени, это всегда казалось смехотворным. Восстановление способности направлять не все вернуло Сашалле. Теперь ей придется работать с Силой в течение многих лет, чтобы снова приобрести лицо, которое ясно скажет любой сестре, что перед ней настоящая Айз Седай. Или… это тоже восстановится? Изменение облика Айз Седай казалось неотвратимым, словно нанесенный на карту рельеф. И если ее лицо изменилось, что еще вместе с ним могло в ней измениться? Самитзу затрясло сильнее, чем при мысли об усмирении. Возможно, что это было одной из причин ее затруднений в попытках узнать способ Исцеления Дамера.

Теребящая айильское ожерелье Сашалле, кажется, не понимала, что у Самитзу был повод обидеться на ее поведение. Не заметила она и то, что Самитзу ее изучала.

– Это может быть пустышкой, и не стоить нашего внимания, – сказала она, – но Коргайде только сообщила о том, что слышала. Если мы хотим что-нибудь узнать, то мы должны увидеть все своими глазами. – Замолчав, она подобрала юбки и бросилась из комнаты, оставив Самитзу на выбор последовать или остаться. Это было невыносимо! Но оставаться было бы непростительно.

Сашалле была не выше нее, но ей пришлось поспешить, чтобы не отставать, поскольку Красная стремительно мчалась по широким, прямым коридорам. Вопрос о лидерстве был снят, поскольку она выбрала бежать следом. Она тихо бесилась про себя, сдерживая зубовный скрежет. Препирательство с другой Сестрой на публике было в лучшем случае неправильно. В худшем, без сомнения, бесполезно. Это только углубило бы пропасть, в которую она катилась. Она почувствовала очень большое желание кого-нибудь пнуть.