Перекрестки сумерек

К полудню возчики расчистили берег реки от снега чтобы разжечь небольшие костерки и согреть слабый испитой чай, с заваркой, которую они использовали уже в третий раз, а может в четвертый. В городе не было чая. Кое-кто из возниц поглядывал в сторону мостов с таким видом, словно собирался поискать в Со Хэбо что-нибудь съестное. Но взгляд в сторону грязных жителей, просеивающих зерно, охлаждал их и заставлял покопаться в собственных котомках в поисках овсянки и желудей. Они по крайней мере знали, что эта еда была нормальной. Некоторые поглядывали на мешки, уже загруженные в повозки, но бобы нужно было замачивать, а зерно помелить в ручных мельницах, которые остались в лагере, и то, только после того, как повара вытащат то количество долгоносика, с которым человеческий желудок будет не в состоянии справиться.

Перину есть не хотелось, даже крошки самого чистого хлеба, и когда его нашел Латиан, он пил жидкость, которую здесь называли чаем, из помятой оловянной кружки. Но вообще-то, кайриэнец к нему не подошел. Вместо этого невысокий мужчина в темно-полосатом плаще, с важным видом медленно проехал мимо маленького костра, возле которого стоял Перрин, и натянул поводья чуть в стороне. Спешившись, Латиан повесил свой шлем на луку седла, и, хмуро на него уставился. Конечно, он дважды посмотрел на Перрина, чтобы убедиться, что он заметил его и идет.

Вздохнув, Перрин вернул помятую кружку маленькой угловатой женщине, у которой ее взял — седеющая возница, раскинула свои юбки в реверансе. Затем, усмехнулась и кивнула в сторону Латиана.

Вероятно, она считала, что могла бы подобраться, не привлекая к себе внимания, в десять раз лучше, чем этот парень. Неалд, сидящий у огня с другой кружкой в руках, рассмеялся так, что у него чуть не брызнули слезы. Быть может, он уже начинал сходить с ума. Свет, в этом месте людям в голову так и лезли дурные мысли.

Латиан выпрямился только для того, чтобы упасть перед Перрином на одно колено, и выпалил:

— Я вижу вас, милорд, — и затем, снова присел как какой-нибудь ненормальный. Не следует так поступать прямо рядом с лошадиным копытом, если конечно не хочешь, чтобы тебя лягнули. Однако, по правде, Перрин кроме подобной глупости ничего и не ожидал. Сначала Латиан притворялся, изображая из себя айильца, завязывая свои длинные до плеч волосы в слабой имитации айильской прически, теперь он начал играть «в шпионов». Перрин положил руку на шею жеребцу, чтобы успокоить животное и посмотрел на лицо Латиана, делая вид, что разглядывает лошадиное копыто, с которым на самом деле было все в порядке. Исключая зарубку в подкове, которая могла привести к поломке через пару дней, если ее не удалить. Его руки скучали по инструментам. Казалось, прошли годы с тех пор, как он менял подковы или раздувал горн.

— Мастер Балвер велел передать вам кое-что, милорд, — тихо сказал Латиан, опустив голову. — Его друг путешествует по торговым делам, но он ожидает его возвращения со дня на день. Он велел спросить, устроит ли вас, если мы присоединимся к Вам позднее? — Выглянув из-под живота лошади на людей, просеивающих зерно, он добавил — Хотя с трудом вериться, что вы выберетесь отсюда раньше.

Взглянув на людей просеивающих припасы, Перрин нахмурился. Затем перевел хмурый взгляд на ряд повозок, ожидающих очереди на погрузку, на полузагруженные, и уже готовые, которые были закрыты холстиной. В одной из них была загружена кожа для починки обуви, свечи и тому подобные предметы. Но не масло. Ламповое масло в Со Хэбо пахло такой же тухлятиной, как и масло для приготовления пищи. Что если Гаул и Девы принесли весточку от Фэйли? Он все бы отдал, чтобы поговорить с кем-нибудь, кто ее видел и рассказал ему, что она невредима. Что, если Шайдо внезапно начнут движение?

— Скажи Балверу чтобы он не ждал слишком долго, — прорычал он. — Что до меня, то через час ноги моей здесь не будет.