Все, что было известно об усмиренных женщинах, было немного больше чем просто слухи. Они убегали и скрывались от других Сестер и, рано или поздно, они умирали. Обычно, рано, чем поздно. Потеря саидар была очень большим потрясением, чем большинство из них могло переносить долгое время. Более или мене — это было то немногое, что она знала, никто очень долгое время не пытался узнать больше. Редко осознаваемый страх в самом темном уголке сознания каждой Сестры, что такая же судьба в случае неосторожности могла с неизбежностью постичь и ее, препятствовало любому желанию узнать больше. Даже Айз Седай закрывали на что-то глаза, когда они не хотели этого видеть. Всегда были слухи, почти всегда бессмысленные и неопределенные. О них никогда не возможно припомнить, где вы их услышали впервые, неясный шепот, что всегда бывает вокруг. Тот слух, что Самитсу только что наполовину припомнила, рассказывал, что женщина, которая была усмирена становилась снова молодой, если осталась жива. До настоящего времени, это всегда казалось смехотворным. Восстановление способности направлять не все вернуло Сашалле. Теперь ей придется работать с Силой в течение многих лет, чтобы снова приобрести лицо, которое ясно скажет любой сестре, что перед ней настоящая Айз Седай. Или … это тоже восстановится? Изменение облика Айз Седай казалось неотвратимым, словно нанесенный на карту рельеф. И если ее лицо изменилось, что еще вместе с ним могло в ней измениться? Самитсу затрясло сильнее, чем при мысли об усмирении. Возможно, что это было одной из причин ее затруднений в попытках узнать способ Исцеления Дамера.
Теребящая айильское ожерелье, Сашалле кажется не понимала, что у Самитсу был повод обидеться на ее поведение, не заметила она и то, что Самитсу ее изучала.
«Это может быть пустышкой, и не стоить нашего внимания», — сказала она, — «но Коргэйд только сообщила о том, что слышала. Если мы хотим что-нибудь узнать, то мы должны увидеть все своими глазами» — замолчав, она подобрала юбки и бросилась из комнаты, оставляя Самитсу только выбирать последовать или остаться. Это было невыносимо! Но оставаться было бы непростительно.
Сашалле была не выше нее, но ей пришлось поспешить, чтобы не отставать, поскольку Красная стремительно мчалась по широким, прямым коридорам. Вопрос о лидерстве был снят, поскольку она выбрала бежать следом. Она про себя тихо бесилась, сдерживая зубовный скрежет. Препирательство с другой Сестрой на публике было в лучшем случае неправильно. В худшем, без сомнения, бесполезно. Это только углубило бы пропасть, в которую она катилась. Она почувствовала очень большое желание пнуть кого-нибудь.
Лампы на стенах давали достаточно света даже на самых темных участках, но в строгом кайреэнском стиле было мало цвета или художественных орнаментов, встречавшихся за пределами случайного гобелена с изображениям животных, сцен охоты или сражений. В нескольких нишах стояли золотые изделия либо фарфор Морского Народа, и в некоторых коридорах карнизы были украшены узором, но большая часть оставались не покрашенные. И это все. Кайриэнцы скрывали свое богатство от внешнего мира, также как и все остальное. Слуги, мужчины и женщины, снующие по залам словно усердные муравьи, носили ливреи угольного цвета, и только те, кто служили дворянам, благодаря своим разноцветным лентам Домов, вышитым на груди, казались яркими по сравнению с остальными. Один или даже двое даже носили кафтаны цветов их Дома, и посреди остальных казались иноземцами. Но взгляды всех были обращены куда-то себе под ноги и они едва приостанавливались, чтобы отдать быстрые поклоны или реверансы двум проходившим мимо сестрам. Дворец Солнца требовал бесчисленную армию слуг, и казалось, что этим утром все они разом вышли на работу и устремились по своим делам.