Перекрестки сумерек

«Тот парень такой же темнокожий как Ата’ан Миэйр», — пробурчал Ноал, уставившись на проходящих солдат. — «И столь же темнокожий как шаранец. Но я поклялся бы, что у него голубые глаза. Я видел что-то подобное раньше, но где?» — пытаясь почесать лоб он стукнул себя удилищем по голове, и ускорил шаги, словно пытаясь догнать парня, и спросить того, где он родился.

Потянувшись, Мэту удалось схватить его за рукав.

«Мы возвращаемся к цирку, Ноал. Прямо сейчас. Нам не следовало уходить».

«А я тебе говорила» — кивнув, сказала Эгинин.

Мэт застонал, но ему не оставалось ничего другого, как продолжать идти. Ох. Прошло уже достаточно времени, чтобы бежать. Он только надеялся, как бы не было слишком поздно.

Глава 2. Два капитана

Приблизительно в двух милях к северу от города между двумя высокими шестами колыхалось на ветру широкое синее полотнище, объявляющее яркими красными буквами о том, что Великая странствующая труппа Валана Люка покажет Великолепное представление со Сверхъестественными Чудесами. Для не умеющих читать оно указывало место расположения чего-то необычного. Как гласила эта надпись — это была самая крупная странствующая труппа в Мире. Люка часто давал вещам названия с эпитетом «самый» или «величайший», но Мэт считал, что тут он не соврал. Холщовая стена, десяти футов высотой, плотно прижатая к земле, окружала поле достаточное для размещения приличных размеров деревни.

Поток людей проплывал мимо этого полотнища в удивлении, но у крестьян и торговцев была впереди работа, а у переселенцев — будущее, поэтому никто не отклонялся с дороги. Толстые канаты, прикрепленные по бокам шестов, были предназначены для сдерживания наплывов толпы у широкого арочного входа, но в этот час не было ни одного желающего войти. В последнее время вообще было немного желающих. Падение Эбу Дар послужило причиной небольшого падения посещений, но потом люди уяснили, что город не будут грабить, и им не нужно убегать, спасая свои жизни, хотя с прибытием всех этих кораблей и поселенцев с их Возвращением, многие решили придержать свои монеты для более насущных потребностей. Двое крупных мужчин в плащах, похоже сшитых из кусков мешковины, сидели под транспарантом, охраняя вход от желающих войти бесплатно, но и таких в настоящее время не наблюдалось. Парочка, один с кривым носом над пышными усами, а второй одноглазый, сидя на корточках в пыли играла в кости.

К удивлению, Петра Анхилл, силач труппы, стоял рядышком, наблюдая за игрой конюхов, сложив на груди свои огромные руки, превышающие размерами ногу взрослого мужчины. Ростом он был ниже Мэта, зато вдвое шире в плечах, на которые, по настоянию жены, он накинул синий кафтан. Петра казался поглощенным игрой, но сам никогда не ставил, даже по мелочи. Он со своей женой Кларин, дрессировщицей собак, экономили каждую монету, которую могли заработать. Из-за чего Петра, оправдываясь, рассказывал о гостинице, которую собирается однажды купить. И что еще более удивительно, Кларин стояла с боку от него, очевидно, также полностью поглощенная игрой, как и он.

Когда Петра заметил Мэта и Эгинин, гуляющих под руку, он через плечо осторожно посмотрел на лагерь, что заставило Мэта насторожиться. Люди, глядящие через плечо, обычно не предвещают ничего хорошего. Однако пухлое темное лицо Гарины вспыхнуло теплой улыбкой. Подобно большинству женщин в труппе она считала Мэта и Эгинин любовниками. Кривоносый конюх, широкоплечий малый из Тира, назвавшийся Коулом, смотрел искоса, словно задолжал ему пару медяков. Никто кроме Домона не считал Эгинин красавицей, но некоторые дураки принимают дворянские титулы за красоту. Или деньги, а дворянки должны быть богатыми. А некоторые считали, что любая дворянка, бросившая мужа из-за такого парня как Мэт Коутон, готова бросить и его, прихватив с собой свои деньги. Такую историю Мэт и прочие распространяли среди труппы, объясняя, почему они должны скрываться от Шончан: жестокий муж и упорхнувшие влюбленные. И, несмотря на то, что подобное редко встречается в реальной жизни, каждый достаточно часто слышал подобные сказки от менестрелей или читал в книжках, чтобы в такое поверить. Коул, однако, так не считал. Эгинин — Лейлвил — уже приходилось обнажать свой кинжал, неизменно висевший на ее поясе жонглера мечами, когда один из этих симпатичных парней, под воздействием подобных размышлений, решил пригласить ее разделить с ним кубок вина в своем фургоне. И никто не сомневался, что она бы им воспользовалась, если бы он продолжал настаивать.

Как только Мэт подошел к силачу, Петра спокойно сказал: «Тут солдаты Шончан, человек двадцать. Их офицер сейчас беседует с Люка». Он не выглядел напуганным, но от беспокойства на его лбу собрались морщины, и его рука легла на плечо жены, защищая ее от опасности. Улыбка Кларин испарилась, и она накрыла свой рукой его. Они доверяли суждению Люка, и осознавали риск, которому подвергались. Или думали, что осознают. И этот риск, в который они верили, был довольно большой.