Перекрестки сумерек

– Мы не спрашиваем разрешения, Мать, – вздернув подбородок, резко сказала Суана. У нее он был очень большой, квадратный и твердый, и достаточно высокомерный, чтобы начинать им толкаться. – Решение такого рода принимает Совет. И в Желтой Айя большинство за его принятие. – Что подразумевало, что это она за принятие этого решения. Она была Главой Желтых, Первая Плетельщица, или что-то подобное. Алвиарин знала, так как Черные знали все секреты всех Айя, или почти все. И с точки зрения Суаны, ее мнение было мнением ее Айя.

Дозин, другая Желтая, косо посмотрела на Суану, но ничего не сказала. Бледная и по юношески худая Дозин всем своим видом говорила, как ей не хочется быть здесь, эдакий мрачный и симпатичный мальчишка, которого за ухо тащили куда-то. Восседающие часто артачились в ответ на явное выкручивание им рук Главой их Айя, но похоже Суана нашла какой-то способ.

– Многие Белые тоже поддерживают переговоры, – сказала Феране, хмуро глядя на чернильное пятнышко на большом пальце руки. – Это же логично, вести переговоры в подобных обстоятельствах. – Она была Первой Рассуждающей, главой Белых, но меньше Суаны выдавала собственное мнение за мнение всей Айя. Чуть-чуть. Феране часто казалась хуже Коричневых. Ее длинные черные волосы, обрамлявшие круглое лицо, нуждались в доброй расческе, половина бахромы на шали кажется побывала в чем-то, что напоминало чашку с утренним чаем. Но она могла уловить малейшую трещинку в логических построениях и аргументах. Похоже, что она присутствовала здесь одна просто потому, что не верила, что ей потребуется какая-нибудь поддержка второй Восседающей от Белых.

Выпрямившись в кресле, Элайда стала закипать, ее пальцы с фигуркой черепахи яростно замелькали, и Андайя быстро заговорила, стараясь не смотреть на Элайду, притворяясь, что поправляет на плечах шаль с серой бахромой.

– Дело в том, Мать, что мы должны найти способ закончить все мирно, – сказала она, ее тарабонский акцент выдавал ее волнение. Она побаивалась Элайды и чувствовала застенчивость, поэтому поглядывала на Юкири, словно надеясь на поддержку, но миниатюрная стройная женщина слегка покачала головой. Юкири для такой крохи была очень упрямой женщиной. В отличие от Дозин, она не поддавалась на давление. Но тогда почему она здесь, если ей этого не хочется? Поняв, что она осталась без поддержки Андайя устремилась в атаку. – Нельзя допустить, чтобы на улицах Тар Валона начались бои. Или в Башне. Только не это. Это не должно повториться. Пока мятежницы продолжают сидеть и смотреть на Башню, но это не продлится вечно. Они как-то смогли заново открыть Перемещение, Мать, и использовали это чтобы переправить армию за сотни лиг. Мы должны начать переговоры, пока они не решили использовать Перемещение чтобы привести армию в Тар Валлон, или все будет потеряно, даже если мы победим.

Сжав кулаки на подоле юбки, Алвиарин с трудом проглотила ком в горле. Она подумала, что ее глаза сейчас выпадут из орбит. Мятежницы узнали как Перемещаться? Они уже здесь, возле Тар Валона? А эти дурочки хотят с ними беседовать? Она представила все гладкие и точные планы, чрезвычайно сложные и продуманные проекты, которые испарились, словно туман под жарким летним солнцем. Возможно, Темный Повелитель прислушается к ней, если она будет молиться очень сильно?

Угрюмость Элайды не стала меньше, но она с чрезвычайной осторожностью поставила миниатюру на стол, и ее голос стал уже почти нормальным. Близким к старым временам, до того, как Алвиарин ее опутала своей сетью, со стальными нотками за мягкими словами.

– Коричневые и Зеленые также собираются поддержать переговоры?

– Коричневые, – начала Шеван, затем задумчиво сморщила губы и явно изменила то, что собиралась сказать. Внешне она казалась очень спокойной, но бессознательно потирала большие пальцы рук указательными. – Коричневым все ясно из исторических прецедентов. Вы все читали секретные записи, и должны были с ними ознакомиться. Когда бы Башня не была разделена на части, каждый раз мир постигало очередное несчастье. Близится Последняя Битва, в мире появилась Черная Башня, мы просто не можем себе позволить ни дня дольше оставаться разделенными.

Прямо на глазах лицо Элайды стало темнеть, но это было явно из-за упоминания Черной Башни.

– Зеленые? – она все еще могла контролировать свой голос.

Все три Зеленые Сестры были тут, показывая значительное единство в своей Айя, или чрезвычайное давление со стороны своей Главы. Как старшая, отвечать Элайде должна была Талене – Зеленые во всем придерживались четкой иерархии – но высокая златоволосая женщина по какой-то причине сперва взглянула на Юкири, затем, что было не менее странно, на Дозин, и уставилась под ноги на ковер, пощипывая зеленую ткань своих юбок. Рина слегка нахмурилась, озадаченно поморщив свой носик, но она носила шаль не больше пятидесяти лет, так что отвечать пришлось Рубинде. Крепкая женщина рядом с Талене казалась низкой и толстой, и выглядела абсолютной простушкой, несмотря на глаза цвета сапфиров.