Перекрестки сумерек

В момент, когда Кадсуане начала думать, что ей придется прямо приказать Элзе подвинуться, Аливия наклонилась вперед.

– Он посылал за ней, Элза, – растягивая слова, произнесла шончанка. – Он огорчится, если мы ее не впустим. Огорчится из-за нас, не из-за нее. Дай ей войти.

Элза искоса взглянула на шончанку и ее губа презрительно искривилась. Аливия стояла выше нее во владении Силой – в этом отношении, Аливия стояла много выше и Кадсуане – но, с точки зрения Элзы, оставалась дичком и лгуньей. Темноволосая женщина, казалось, едва мирилась с тем фактом, что Аливия была дамани. Гораздо меньше, чем с остальной частью ее истории. Все же, Элза кинула взгляд на Кадсуане, затем на дверь позади себя, и поправила шаль. Очевидно – она не хотела, чтобы мальчик огорчался. Из-за нее.

– Я посмотрю, готов ли он принять тебя, – почти сердито пробурчала Элза. – Держи ее здесь, – более резко добавила она Аливии, перед тем, как повернуться и тихонько постучать в дверь. С другой стороны отозвался мужской голос, и она, отворив створку на ширину, достаточную чтобы проскользнуть внутрь самой, тут же захлопнула ее за собой.

– Вы должны извинить ее, – сказала Аливия со своим раздражающе тягучим, мягким акцентом Шончан. – Я думаю, это из-за того, что она слишком серьезно относится к своей присяге. Она не привыкла служить кому-либо.

– Айз Седай держат свое слово, – сухо ответила Кадсуане. Общение с этой женщиной требовало такой изворотливости и сообразительности, что чувствуешь себя разговаривающей с кайриэнцем! – Мы должны.

– Думаю – так оно и есть. Только вы должны знать, что и я держу данное слово. Я послужу ему всем, что он захочет от меня.

Очаровательное замечание. И брешь в защите. Но прежде, чем Кадсуане смогла использовать ее к своей выгоде, вошла Элза. Следом за ней появился Алгарин. Его белая борода была аккуратно пострижена. С улыбкой, углубившей морщины на его лице, он отвесил Кадсуане поклон. Простая, темной шерсти куртка, пошитая в молодые годы, теперь висела свободно. Остатки волос едва прикрывали голову. Нет ни малейшего шанса выяснить, зачем он приходил к юному ал'Тору.

– Он хочет видеть тебя немедленно, – резко сказала Элза.

Кадсуане едва удержалась чтобы не заскрипеть зубами. Аливия подождет. Как и Алгарин.

Когда она вошла, мальчик был на ногах. Почти такой же высокий и широкоплечий как Лан. Одет в черную куртку, с золотой вышивкой на рукавах и высоком воротнике. Слишком уж сильно похоже на мундир Аша'манов. Только, по ее настоянию, была добавлена вышивка. Однако Кадсуане ничего не сказала. Он отвесил учтивый поклон, сопровождая ее к креслу перед камином, на котором лежала подушка с кисточками. Затем спросил, не хочется ли ей вина. То, что было в кувшине, стоящем на краю стола рядом с двумя кубками уже остыло, но он может послать за другим. Она достаточно потрудилась, чтобы заставить его быть вежливым. Он может носить куртку, какую захочет. Есть более важные вещи, в которых его нужно направлять. Или подталкивать, или тащить в нужную сторону. Она не собиралась тратить время впустую, как и обсуждать, во что он одет.

Учтиво наклонив голову, она отказалась от вина. Наполненный кубок предоставлял массу возможностей – сделать глоток, когда нуждаешься в мгновении на размышление, опустить в него взгляд, когда хочешь скрыть выражение глаз – но этого юношу лучше иметь постоянно под наблюдением. Его лицо выдавало также мало, как лицо Айз Седай. Темные рыжеватые волосы и серо-голубые глаза могли подойти какому-нибудь айильцу, но мало кто из Айил имел столь же холодный и непреклонный взгляд. Взгляд, заставивший Кадсуане вспомнить утреннее небо, на которое она недавно смотрела. Оно казалось теплее. Выражение глаз стало холоднее, чем до Шадар Логота. И, к сожалению, упрямее. И еще в них проглядывала… усталость.

– У Алгарина был брат, который мог направлять, – бросил он, поворачиваясь к обтянутому тканью креслу. И, на полуобороте, запнулся. С лающим смехом задел подлокотник кресла, притворяясь, что споткнулся о собственные сапоги. И не схватил саидин – она видела, как он заколебался на грани – иначе украшения в прическе ее бы предупредили. Кореле говорила, что, для того чтобы оправиться от Шадар Логота, ему достачно только спать немного побольше. Свет, ей нужно сохранить мальчика живым, или все будет напрасно!

– Я знаю, – ответила она. И, так как имелась вероятность, что Алгарин мог рассказать ему все, добавила, – я та, кто захватил Эмарина и доставил его в Тар Валон. – То, что Алгарин благодарен ей за это, кое-кому показалось бы странным, но его младший брат спокойно жил в течение почти десяти лет после того, как она помогла ему смириться с произошедшим. Братья были неразлучны.

У устроившегося, наконец, в своем кресле мальчика дернулись брови. Он не знал.

– Алгарин хочет пройти испытание, – сказал он.