Перекрестные сны

– Сейчас думаю, что так оно и было. Я лег на обычную кушетку. Когда он подкатил ко мне ИРЧ, мне стало не по себе. Хотел было встать, но, увидев его доброе лицо, постеснялся показаться трусом. Трудно поверить, но лишь в последний момент перед тем, как потерять сознание, я вспомнил, что ИРЧ внушает человеку наслаждение от достигнутого успеха. Значит, мое собственное мировосприятие будет подменено искусственным и я больше не буду принадлежать самому себе. Но было уже поздно. Психиатр поднес мне какие-то бумаги на подпись, показал, где подписать, что я и сделал. И только благодаря вам сейчас я хоть и не такой счастливый, зато целый и невредимый и с полным набором дорогого моему сердцу ливера.

Все рассмеялись.

Рассказанное Касмертом звучало как сюжет фантастического фильма. Паузу на смех нарушила Эвкая:

– Ты так описал этого психиатра, что я начала ревновать. Видимо, он настоящий профессионал, если умеет вселить такую веру. Как его зовут?

– Господин Кисас.

– Кисас? – удивленно переспросила Эвкая.

– Да. А что?

– Я слышала о нем от своих коллег. Но, насколько помню, у него нет дочери. Вернее, была, но умерла месяцев семь-восемь назад. Поговаривали, что её убили. И, возможно, один из бездомных хулиганов.

– Кого же он тогда держал в центре, если не дочь? Неужели мертвого человека?

– О нет, вполне живого. – Все вздрогнули, услышав голос Дерина, который до этого не произнес ни слова. – Власти города уже разобрались с участием господина Кисаса в деле компании «Жизнь напролет». Вы правы, Эвкая. Дочь его действительно была убита. Пока полиция искала убийцу, отец сам смог вычислить его. И договорился с Тапаном, с которым они вместе создавали центр реабилитации, что убийцу тоже будут содержать в центре. Но, как можно догадаться, не для реабилитации, а чтобы он постоянно страдал от адской боли и ужасов, внушаемых ИРЧ. Однако Кисас не остановился на убийце дочери. Он продолжил мстить всей молодежи. Его дочь была одаренным музыкантом. И Кисас набирал пациентов из среды талантливой молодежи. Мой внук тоже обращался к нему со своей проблемой, возможно, даже незначительной. А Кисас отягощал его состояние. Внушал, как трудна жизнь, рассказывал о неизбежности потерь, описывал результаты разочарований. Потом и вовсе предложил испытать на себе ИРЧ. А Тапан использовал жажду мести партнера в собственных целях.

На несколько секунд Касмерт словно замер и, чтобы не закричать на Дерина, заставил себя, медленно и четко расставляя слова, спросить:

– Так значит, вы уже знали о Кисасе? Ведь ваш внук его навещал. Так почему не поставили меня в известность об этом? Вы…

– Я, я… – Дерин оглянулся вокруг для поиска защиты у присутствующих, но напрасно: все отводили от него взгляды.

– Я же не знал, что имя психиатра было так важно.

– А важно это или нет, должен был определить Касмерт. Кстати, приглашенный вами же для расследования дела, – выпалила Эвкая.

Дерин съёжился, перестал быть похожим на себя, и его как будто не стало.

Воцарилась тишина. Всем было неловко обращать внимание на скользкого Дерина. Удобнее было представить себе жуткий замысел двух монстров – одного, ведомого жаждой власти, и второго, обуреваемого жаждой мести. Касмерт и Эвкая посмотрели на Йаддана. А он сказал:

– Значит, тот человек, на чьем лице я увидел страдания, вовсе не привиделся мне. Кстати, где находился офис этого психиатра, Кисаса?

– Университетская улица, пятнадцать, – ответил Касмерт.

Йаддан закрыл глаза, схватился за голову и тихо произнес:

– Я же был там. Он несколько раз уговаривал меня переформатировать свою память, чтобы забыть про числа. Я еле устоял.

Опять воцарилось молчание.

Нарушил его Йаддан:

– Господин Дерин, мне показалось, что вы не особо торопились отыскать Касмерта. Мне кажется, вы даже догадывались, что может произойти. Не кажется ли вам, что вы рисковали чужой жизнью? Это некрасиво выглядит.

– Может быть. Но поймите, мне надо было спасать внука. Я преподаю историю права и знаю, как со временем меняются законы по отношению к одному и тому же событию. Порой подход, который приводит к решению проблемы большинства, кажется несправедливым, – попытался оправдаться несколько оживший Дерин.

Этот ответ не удовлетворил слушавших, но никто не стал продолжать беседу. Воцарилась знакомая неловкая тишина.

Но Дерин, несмотря на явное отсутствие одобрения у присутствующих, решил не сдаваться:

– Вы очень помогли Касмерту, господин Йаддан. Мой внук вернулся, вернут и других. Но думаю, что и в этом случае Тапан выйдет из затруднительного положения, ускользнет от правосудия. Но это не должно останавливать нас. Общество само должно решать проблемы молодежи, как бы ни было трудно. И я считаю, что оно с этим справится. Богатые клиенты Тапана, с одной стороны. Их немного. С другой – молодежь, боящаяся будущего. Думаю, и они в меньшинстве. А между ними мы – большинство. И наша задача состоит в том, чтобы постараться дать молодым уверенность в завтрашнем дне и не позволить сильным мира сего контролировать наших детей и внуков.