Перекресток

Да и отношения с Хельгой в последние дни претерпели удивительно стремительную метаморфозу. Поменялись на… ровные, как между старыми друзьми или просто хорошими знакомыми. Страшное слово, неприятное. Всё равно, что никакими. От ровности до безразличия не такой уж долгий путь. Исчезла невольная дрожь, когда она непроизвольно касалась руки, и сердце больше не замирало при звуках её голоса. Принц прав, драпать отсюда надо без оглядки — не хватало ещё возглавить очередную стаю Пожирателей. Вот только мысли о светловолосой жрице не отпускают…

— Знаешь, я давно пытаюсь понять, что особенного в твоём мире, — слова Хельги оборвали мои размышления, — Откуда в вас одновременно и жестокость, и благородство? Откуда безрассудство, а через мгновение холодный расчёт? Готовность жертвовать, а потом вдруг стать палачом? Серхио внутри такой же, хоть и сильно от тебя отличается. Вчера мне удалось отыскать ваш мир. Было трудно, но у меня получилось. Я видела женщину — она пела странную песню… Кажется, я начинаю понимать…

— Прошу, не сейчас. У нас действительно очень мало времени, — слова девушки ударили больно, поэтому не сдержался, — Может, мы просто живые?! А не картонные правильные герои слезливых романов?! Не приходила такая идея в голову?! Извини, мне пора идти.

— Живые… Может быть…

Я сделал несколько быстрых шагов в сторону леса, чтобы в ярости не наговорить ещё каких-нибудь глупостей. Странно всё же устроен человек: похвалу воспринимает легко, даже если всё сказанное — враньё. А вот укоры редко одобрит, несмотря на правдивые замечания. Наерное, именно поэтому многие предпочитают лгать. Я не исключение. Скрывшись за большим кустом у самой кромки, обернулся — Хельга как-то безвольно опустилась на траву и, отвернувшись, вдруг запела:

Звёзды своды полнили свадебною полночью,
Серебро волшебное искрами цедя.
Ворожили яркие на Луну, на полную
Вниз на землю ссыпались каплями дождя…

Волчье эхо песнею билось поднебесьями,

Заклубилась гривою тучи полоса…
Палец, перехваченный тонким гнутым месяцем,
Локонами-прядями рыжая коса

Ведьма тоже женщина, хоть и бесом венчана

Да кому по силам-то колдовская страсть?
Только с ровней — нечистью души крепко сверчены,
А простому смертному с ведьмою не масть

Платье подвенечное — путь, дорога млечная,

Тайною тропинкою долгая фата
Были кольца кованы из любви и вечности,
С поцелуйной горечью в уголочках рта

Жениха с невестою при парадном месте ли

Привечали мороки, темень да туман
Травы ложе брачное постелили вместе им,
Дал любовной вольницы луговой дурман

Ночка — чёрной сажею, утро — алым ряжено

Раскатились бусами росы — жемчуга
Что кому начертано, что кому налажено,
Кто в людскую горенку, где светло да глажено,
Ведьма вслед за суженным к чёрту на рога…

(Лариса Мягкова. "Венчание":

Звуки голоса девушки заполнили, казалось, заполнили всё пространство до горизонта невообразимой смесью страсти, печальной грусти и жаждой покойной уверенности. Даже орки забросили работу и замерли на месте, с удивлением вслушиваясь в мягкую мелодику чужой речи. Готов поклясться, Хельга только-что пела по-русски! Или всему виной адский коктейль Силы внутри?

— Получается, она живёт… А я? Я — живая? — казалось, девушка просто шептала, но её слова бились в голове едва ли не громовыми раскатами.

Тугой комок в горле почти полностью перекрыл доступ воздуха. Свет полудня медленно сменился закатными сумерками. Не в силах больше сдерживаться, я почти бегом пустился прочь. Шелестела и хлестала по коленям высокая трава, а при каждом шаге слева в шорохе чудился вопрос: "Дурак?", и тут же справа следовал ответ: "Дурак!" Только этого не хватало — даже природа осуждает! Хорошо ещё, что очень скоро кроны над головой сомкнулись, а растительность под ногами заметно поредела. Обвинительный шёпот звучал всё глуше и глуше, пока не затих окончательно.