Перекресток

Папенька встал и пошел в десантный отсек. Неторопливо, без спешки, проверяя каждое сочленение скафандра и каждый изгиб шлангов, мы оделись, перепроверили оружие и, кивнув друг другу, подошли к шлюзу.

— В кабине нас слышно?

— Слышим вас ясно и четко.

— Выпускайте, мы пошли.

Я спрыгнул в оранжевую пыль, которая тут же взвилась мутными клубами, и отбежал к ближайшему холмику, за которым и залег. Все же полезные привычки неистребимы. К счастью.

Следом спрыгнул Фрэд с облегченным вариантом «Василиска» в руках, затопал ко мне. Спросил тихо, так, словно нас больше никто не мог слышать:

— Ты что-то знаешь, чего не знаю я?

Черт, ну да. Знаю. Но не имею ни малейшего понятия, относится ли это к молчанию Чокнутого и к тому, что оно мне так активно не нравится.

— Нет, просто паранойя разыгралась, — совершенно честно ответил я. — Так что давай пойдем стандартным уступом до самого объекта, а там посмотрим.

Так мы и двинулись, особо не скрываясь — скрывать нам было нечего, а за просто так на плоскости никто ни в кого не палил — но и не как на прогулке.

— Парни, вы его уже должны видеть, — затрещало в шлемофоне.

— Видим! — отрапортовал я. — На первый взгляд, все нормально.

Штатно закрытый шлюз, следов вокруг не заметно. Конечно, человеческие следы моментально занесет равнинной пылью, но симбота или транспорта рядом тоже не было. Кстати… вот хорошо видимая тропка, начинающаяся от шлюза. Отсюда хозяин модуля выходил в симботе, тропе уже много лет, ее не скроет никакая пыль.

Я опустился на одно колено, потрогал накопившуюся в следах пыль. Не надо быть следопытом, чтобы понять — пыль уже несколько недель никто не тревожил. И купол молчит. Интересно. Или хозяин отправился куда-то далеко, или лежит в куполе, и с ним что-то случилось.

Или у него просто плохое настроение, и он никого не желает принимать.

Папенька уже колдовал возле шлюза.

— Закрыто, система поставлена в режим ожидания, защита слабенькая — могу вскрыть, если надо.

— Платформа, слышишь нас? Что делать будем?

Несколько секунд мы слушали треск в шлемофонах, наконец Сергей отозвался:

— Вскрывайте, только аккуратно. Вдруг ему плохо стало, а медблок у него древний, мог и не справиться или с посылкой сигнала проглючить.

Это, конечно, был паршивый вариант. Мы гарантированно получали на руки труп, медблоки в таких модулях я знал. Со стандартным сердечным приступом или переломом они, конечно, справятся, но что-то более сложное… Максимум снимут острые симптомы и завопят в эфир о том, что гуманоид собирается врезать дуба.

Я слушал сопение Фрэда в наушниках и смотрел по сторонам. Наконец, зашипев, поползла в сторону плита шлюза. Мы вошли в модуль и стали ждать, когда система просигналит, что можно пройти во внутренние помещения.

И тут меня накрыло. Аж холодный пот прошиб. Проклятье, нельзя же так расслабляться. Я настолько поверил датчикам и отсутствию следов у входа, что даже не обошел модуль! А ведь у этой модификации, если не ошибаюсь, шлюзов два. И выходов, соответственно, тоже. Второй находится на противоположной от нас стороне и по размерам несколько меньше этого, основного. Но войти-выйти в скафандре и выкатить из шлюза какой-нибудь транспорт вполне можно. Как и зайти обратно, да и затаиться в одной из комнат, поджидая незадачливых посетителей.

Расстегнув кобуру, я тронул Фрэда за плечо. Показал в сторону медленно ползущей в стену перегородки, за которой открывался слабо освещенный дежурными светильниками проход к жилым отсекам. Просигналил, чтоб тот был настороже. Фрэд присел на корточки и осторожно двинулся вперед, ощупывая пространство перед собой дулом «Василиска».

А я стоял в дверях и прислушивался к ощущениям. И понимал, что никого в модуле не было, кроме нас с Фрэдом. Такое чутье вырабатывается со временем и не имеет ничего общего с талантом Мариски или пробоями сути проскопистов из монастырей Цераланта. Это чистой воды инстинкт много повоевавшего в закрытых помещениях человека, который раз за разом входил в незнакомое строение и очень хотел выйти из него живым.

Однако мы с Папенькой проделали все точно по уставу, осторожно вскрывая каждую дверь, заглядывая во все углы, особое внимание уделяя скрытым отсекам и всяческим каморкам, которых в таком модуле хватало. Проектировали их, разумеется, для хранения и транспортировки различных запасов, но при желании там можно было жить и прятаться месяцами.

Пустота. Пустота и тишина оставленного жилища. Неизвестно почему, но у меня крепла убежденность, что жилье это оставлено навсегда.

А жилище оказалось интересным.