Перекрёсток

— Вперед, — подмигнул Джеймс другу, и Скорпиус поспешил помочь девушке подняться.

— Привет, Конни.

— Ой, здравствуй, Джеймс, — Бэгшот повернулась к нему и широко улыбнулась. Щеки ее раскраснелись от свежего воздуха.

— Ты хорошо катаешься, — Поттер поднял глаза наверх, где все еще стояла третья девушка.

— Да, мой папа — лыжный инструктор, — Конни обернулась к Малфою и Линде: слизеринец в данный момент прослушивал лекцию о том, что такое лыжи и как замечательно на них кататься. — А ты умеешь?

— Э… я? Да, — кивнул Поттер, заметив, как третья девушка красиво съезжает вниз и тормозит рядом с ними. — Я хорошо катаюсь…

— Правда? — Конни удивилась. — Здорово, а вот моих подруг отцу пришлось учить почти неделю, чтобы они смогли чувствовать себя уверенно… Хочешь прокатиться?

— Э, да, конечно, — кивнул Поттер, сделав большие глаза в сторону друга. Джеймс однажды стоял на лыжах, но закончилось это тем, что отец и дядя Рон откапывали его из сугроба.

— Ты мозг в тумбочке не забыл?! — прошипел слизеринец, когда они вместе поднимались на горку. — Ты же превратишься в расплющенного ежика вперемешку с деревяшками, когда тебя отскребут от земли!

— Я однажды на них стоял, — прошептал Джеймс.

— Да, Поттер, уверен, что тебе это поможет убиться на пару секунд позже!

Они поднялись на горку и посмотрели вниз. В принципе, горочка маленькая, но если учесть, что ему придется встать на две дощечки и съехать на них…

— Поттер, ты хоть знаешь, как это застегнуть? — спросил слизеринец, глядя на попытки друга надеть лыжи.

— Хм, — Джеймс старательно пытался вспомнить, как это делали Гермиона и папа тогда, в Румынии.

— Ребята, вам помочь? — крикнула снизу Конни, но Джеймс лишь махнул рукой. В итоге он все-таки справился с креплениями и встал у края горы.

— Ну, я пошел…

— Где хоть тебе памятник-то поставить?

Джеймс, усмехнувшись, смело оттолкнулся палками от земли и полетел вниз.

За эти секунды он успел подумать о миллионе вещей: о том, что метлу он любит больше, что погибнет он ради того, чтобы произвести впечатление на девчонку, что если не погибнет, то познакомится с ней… Потом было дерево и боль.

Он лежал на спине и смотрел в хмурое небо, то ли чувствуя, то ли не чувствуя половину головы.

— Поттер, ты живой? — рядом сел кто-то знакомый с наглой и даже нахальной улыбкой на лице.

— Надеюсь, что да, — пробормотал Джеймс. — Потому что было бы высшей несправедливостью, если бы и после смерти мне пришлось терпеть тебя…

— Встать можешь, ежик на дощечках? — кажется, слизеринец еле сдерживал смех.

— Отвали, дай умереть спокойно…

— Мальчики, вам помочь? — рядом села обеспокоенная Конни, стягивая с головы шапочку и оглядывая гриффиндорца. — Ничего не сломано? Сотрясения мозга нет?

— Чтобы было сотрясение, нужно сначала мозг завести, — фыркнул Скорпиус, беря друга за плечи и пытаясь поднять. — Вставай, Поттер, иначе все себе застудишь, и славное семейство Поттеров останется без потомства…

— Малфой… — прошипел Джеймс, поднимаясь и пытаясь стоять прямо, держа рукой голову. — Ты садист…

— Держи, — слизеринец протянул другу комок из снега, — приложи ко лбу.

— Тебе лучше пойти в больничное крыло, — рядом стояла еще и Линда. Малфой улыбнулся ей, потом присел и стал снимать с ног Поттера лыжи. — Более причудливой манеры стоять на лыжах я еще не видела…

Джеймс посмотрел на снег, которым охлаждал ушибленную голову: он был в крови. Красота: мало того, что он, как последний идиот, врезался в дерево, так еще и голову разбил, совсем хорошо! Он поднял голову и увидел, как Конни разговаривает с подругой: девчонки улыбались и даже смеялись. Не над ним ли?

— Линда, держи лыжи, — Скорпиус отдал девчонке дощечки (только Поттер мог сойти с ума до того, чтобы заняться маггловым спортом, чтобы покорить девушку), — а я пока отведу это спортивное чудо к мадам Помфри.

— Я не пойду в больничное крыло, — упрямо прошипел Джеймс, когда они вдвоем брели к замку. Гриффиндорец еще с трудом ощущал себя собой, в ушах немного гудело, колено, которым он ударился о дерево, ныло. Но из-за собственной глупости он не собирался идти к целительнице. Он вообще терпеть не мог целителей, все они надоедливые, старые и только и думают, как напичкать его какой-нибудь гадостью… Спасибо, уж лучше потерпеть.

— Поттер, ты просто гений, — Малфой, кажется, наконец, дал волю своего смеху. — С такой грацией с горы не упал бы и Хагрид, сев в тазик…

— Заткнись!

— Нет, правда: иначе ты никак не мог привлечь к себе внимание Виолетты?

Поттер остановился и со всего маха дал себе по лбу рукой, отчего в глазах засверкали искры, но парень не обратил на это внимания:

— Черт, действительно! Виолетта!

— С тобой точно все хорошо? Как там мозг? — усмехнулся Скорпиус, входя в холл.

— Я никак не мог вспомнить, как ее зовут!

— Ну, еще бы, — фыркнул слизеринец, останавливаясь у счетчиков баллов, где на верхней строчке был Рейвенкло, за ним — Гриффиндор, и лишь потом Слизерин. — В пору, когда тебе называли ее имя, ты смотрел сначала на Бэгшот и ее собачку, а потом на Фауст… Перебрал всех, осталась последняя?