Перекрёсток

Джеймс обернулся и на миг замер. Ну, не часто приходится видеть самого себя, когда рядом нет ни одного зеркала. Да еще самого себя с таким странным выражением глаз.

Минут пять они пялились друг на друга, явно не совсем готовые к тому, что предстало перед их глазами.

— Малфой, у тебя всегда коленка так чешется, или это нервное? — наконец, нарушил молчание Джеймс, нагибаясь к ноге.

— Поттер, а ты зубы утром чистил? — с легкой брезгливостью спросил слизеринец, пытаясь пригладить черные волосы на голове. — Кошмар просто: лохматый, с погрызенными ногтями, с явно начинающимся остеохондрозом…

— Кем? — не понял Джеймс, все еще пытающийся быть в согласии со своим новым телом.

— Проехали. Давай, раздевайся, скоро завтрак…

Джеймс хмыкнул, и они одновременно стянули с себя обувь. Процедура переодевания прошла быстро.

— Поттер, ты давно стирал свою футболку?

— Малфой, смени выражение на моем лице, оно мне не идет… — попросил Джеймс, завязывая слизеринский галстук. Бешеный нюхлер, он в галстуке Слизерина, дядя Рон бы умер от разрыва сердца.

— А тебе стоит смотреть менее по-сумасшедшему, потому что у Малфоев не бывает взгляда, будто их только что за зад укусил больной гиппогриф, — заметил Скорпиус, и на лице Джеймса Поттера появилась какая-то уж очень мерзкая ухмылка.

— Не бывает, так будет, — пожал острыми плечами Джеймс, нарочно взлохмачивая серебристые волосы на затылке. Стало даже как-то комфортнее. — Идем?

Малфой кивнул, и Джеймс поймал себя на мысли, что он сходит с ума, потому что смотрит, как он сам кивает. Да, ощущение неповторимое…

* * *

— Джеймс, молока?

Мальчик медленно повернул голову к Розе Уизли, которая протягивала ему кувшин. Так и хотелось ответить Уизли все, что он думает по поводу данной жидкости, но сдержался.

— Спасибо, не хочу, — Скорпиус чуть не усмехнулся, услышав имя Поттера. Конечно, он и раньше его знал, но как-то не заострял внимания на этом факте.

— Ты какой-то странный сегодня, — нахмурилась Уизли, и Малфой лишь пожал плечами, надеясь, что это выглядит так, как это обычно делает гриффиндорец. Странно, оказывается, он знает, как Поттер обычно пожимает плечами, это уж совсем пугающе. — Ты Лили ответил?

— А надо? — «Лили — это сестрица его рыжая, что ли?».

Скорпиус понял, что позавтракать ему спокойно не дадут. Бедный Поттер, как же он так живет? Хотя, наверное, привык, то-то такой вид у него вечно голодный и полусумасшедший.

— Ты же обещал! — Роза даже подалась к нему, сердито глядя на кузена. — Ты обещал, что напишешь ей и успокоишь, что с тобой все в порядке! И что ты сам виноват во всем не меньше Малфоя…

Так-так, с этого момента поподробнее. Что это там рыжая сестрица Поттера против него имеет?

— Напишу, потом, — отмахнулся Скорпиус, снова пытаясь пригладить непокорные волосы Поттера. Кошмар, это же мука какая-то… И руки — с такими руками мама бы его к столу не пустила!

— Не потом, а сегодня, а то ведь я тебя знаю! Кстати, ты к экзаменам готовиться уже начал?

Малфой тяжело втянул воздух, понимая, что внимание Присциллы к нему — это мелочи по сравнению с заботой Уизли.

— Я уже готов, хоть сейчас, — с улыбкой ответил Скорпиус, надеясь, что эта самая улыбка вышла не сильно насмешливой.

Роза нахмурилась и — слава Мерлину! — замолчала, наконец, решив уделить внимание своей тарелке. Но нет, мисс «хочу везде засунуть свой нос» тут же переключила свое внимание на двух бедолаг, что сидели с ней рядом. Кажется, это ее друзья, какие-то там первоки. Не суть.

Малфой оглянулся на свой родной стол и поймал веселый взгляд Поттера: тот явно наслаждался.

* * *

— Скорпиус… Ты оглох, что ли, Малфой?

— Это ты мне? — чуть даже удивленно повернулся к Забини Джеймс, откладывая внушительных размеров бутерброд и пытаясь найти салфетку, чтобы приличествующим Малфою способом вытереть губы. И только тогда он понял, что Скорпиус — это тот же Малфой. Вот больной нюхлер, а ведь и правда!

— А кому же еще, — нахмурилась Присцилла, глядя, как Джеймс отодвигает кубок. — С каких пор ты пьешь молоко и ешь масло?

Да, следовало еще и о пристрастиях в меню расспросить Малфоя…

— С тех самых, как ты мой рацион взялась старательно конспектировать, — ухмыльнулся Джеймс. Кошмар: он ест за столом Слизерина, да еще и вполне мирно беседует с Забини. Кто бы раньше ему такое сказал, покрутил бы пальцем у виска…

— Какой же ты стал невыносимый, Скорпиус, — чуть сердито заметила девочка, пристально глядя на сокурсника. — Дядя Драко не зря говорил папе, что ты стал совершенно неуправляем…

— Папа жаловался на меня? — хмыкнул Джеймс, чуть не подавившись. Младший Малфой перестал устраивать старшего? Вот это уже новость…

— А то ты не знаешь, — фыркнула Забини, все еще не спуская глаз с мальчика. — Сам же на Рождество устроил представление на приеме, стихи какие-то глупые читал, как последний идиот.

Малфой? Малфой учинил представление на Рождественском балу в своем поместье? Мерлин, ущипни меня, а слизеринец-то, оказывается, еще не потерян для общества…

— Ты какой-то странный…