Перекресток

– Нет. Они убили моего кучера, и ясно дали понять свои намерения. Но я считаю, что могла обойтись… более мягкими мерами.

– А почему не обошлись?

Арда отвела взгляд и долго смотрела на огонь. Ещё раз взяла в руки палку, поворошила угли. Она должна была чувствовать жар от костра, но – не чувствовала. Ей снова становилось хуже, но это офицеру точно знать ни к чему.

– Я… запаниковала и перепутала заклинания.

– Ясно.

Феликс немного помолчал. В принципе, это ничего не меняло. Если разбойники напали первыми, то маг был вправе применить любое заклинание из доступных ему – это не считалось превышением мер самообороны. Тем более что она была одна, а их – пятеро.

Феликс посмотрел на расстроенную волшебницу, и ему вдруг стало её жаль. Он помнил своё первое убийство – это тоже была самооборона. Но это вообще не помешало тому ублюдку сниться ему каждую ночь в течении целого месяца.

Не зря у матерей и у военных разные боги. Потому что богиня Сатра точно бы уготовила всем убийцам место в Нигде. Чем бы преступники ни провинились перед законом, все они когда-то были чьими-то сыновьями. А некоторые ещё отцами, братьями, мужьями… Вправе ли один человек лишать другого жизни?

Закон говорил, что да. Но тот, кто насылал ночные кошмары на убийц, точно не был с этим согласен. Феликс не знал никого в гвардии, кто бы не терял покой после первого смертельного случая, хотя бы на короткое время. Но в казармах всегда находились сочувствующие, и было принято поддерживать боевых товарищей, впервые отнявших жизнь.

Кажется, у магов такой поддержки от братства не было.

Повинуясь внезапному порыву, Феликс положил ладонь на плечо леди Арды и немного его сжал.

Плечо оказалось тоненьким и неожиданно горячим. Смутившись, он убрал руку, но волшебница посмотрела на него не с возмущением за фривольность, а скорее с благодарностью.

– Расскажите мне о том дне, – попросил Феликс.

После расспросов Арда, сославшись на усталость, ушла в свою палатку.

А Феликс долго думал. Полученные сведения никак не помогали в поисках главаря банды, но давали ему одну возможность в переговорах с Нейтом, которую раньше он и не рассматривал.

Судя по схеме места преступления, Нейт не был стрелком, убившим кучера. Исходя из показаний, он не угрожал леди Арде, и вся его роль в нападении заключалась в том, что он прибыл на место с бандитами. И то – об этом никто не знал.

По факту, парень был на задворках событий и пострадал от взрыва, находясь где-то позади основных действий. Как обычный прохожий, оказавшийся не в том месте не в то время. Что с одной стороны осложняло дело: на суде будет непросто доказать его вину, и уж точно ему вряд ли грозит смертный приговор. А с другой стороны, это давало Феликсу козырь для переговоров – взамен на ценные сведения он мог изменить статус своего пленника с «подозреваемый» на «свидетель».

Но пока что предложение леди Арды поджарить Нейту пятки казалось более перспективным.

* * *

Направив последний импульс энергии, Стелла убрала ладони с груди пациента. Он молча отвернулся, сел и начал одеваться, старательно отводя глаза.

Поддавшись раздражению, Стелла ядовито заметила:

– Твоя стыдливость слегка запоздала. Боюсь, я видела уже всё, что ты мог показать. Должна заметить, ничего выдающегося.

В ответ Нейт лишь зло посмотрел на неё, но промолчал. Стелле стало неловко.

Почему она, обычно спокойная и уравновешенная, так не сдержана с пациентом? Этот укол был далеко не первым случаем, когда она теряла самообладание в общении с больным. А иногда она даже повышала голос на него.

Скорее всего, причина была в том, что случилось с подругой.

До того, как Стелла узнала, что именно привело Нейта к ней на стол, она, честно говоря, успела проникнуться к нему симпатией. Привлекательный, но донельзя изможденный и неоднократно битый юноша вызывал жалость, как бездомный котёнок.

А оказалось, что он разбойник и бандит. Страшно представить, что он был сделал с Ардой, не будь она магом.

Но больше всего бесило то, что вёл он себя не как бандит, а как раз как пресловутый котёнок – жалкий, напуганный, загнанный в угол и несчастный.

Он не отвечал на грубости, делал всё, что она ему приказывала, а на допросах у офицера Венсо молчал и сжимался в комок. А Арду, кажется, вообще не узнал.

Сама Арда, по непонятной для Стеллы причине, чувствовала перед этим негодяем свою вину. Каждый день они повторяли маленькую копию ритуала, чтобы держать парня в нормальном состоянии. И каждый раз подруга прятала глаза и вздыхала, стараясь помимо стандартных усилий сделать для больного что-то ещё: укрепить слабеющие мускулы, улучшить кровообращение…

Свои действия она объясняла тем, что не хотела убивать нападавших. Будто их смерть меняла то, что…

Что ей успел понравиться преступник.

Колпачок пузырька с эликсиром жалобно звякнул, возражая бесцеремонному обращению. Выдохнув и уняв дрожь в руках, Стелла резко развернулась к Нейту и спросила:

– Почему ты это сделал?

– Что?

– Почему ты напал тогда на ту повозку?

– А вы с офицером теперь решили вести свои допросы по очереди? – огрызнулся Нейт.