Перекрёсток

– Свет, – задумчиво сказал Паша, – возможно, свет может их отпугнуть, яркий, в глаза.

– Вот именно, – подтвердила Лидия Михайловна и пошла на крышу по крутым ступенькам лестницы. Она благополучно отсоединила фонари, принесла их обратно, затем взяла ноутбук и понесла его наверх. Илья хотел сказать ей, что её научные изыскания уже никому не нужны, что всем наплевать, как выглядела эта её принцесса. Но, хочет, так пусть делает, чем ещё до утра заниматься? Почему-то никто не подумал, что крыша – открытое пространство, что обезьяны, которые свободно скакали по стенам домов, могут забраться и туда, ведь страх высоты им неведом.

Тут раздался удар, громкий удар камня обо что-то мягкое. Илья с Пашей моментально оказались на крыше, но было поздно. Ещё один представитель обезьяньего племени, держа в руке огромный булыжник, расплющивал голову Сомовой, забрызгав кровью всё на два метра вокруг себя. Парни сработали быстро. Паша оглушил тварь ударом по голове, а Илья нанёс ножом несколько резаных ран. Один или два пореза повредили крупные сосуды, отчего тварь сдохла через пару минут. Перед смертью она таки успела нанести удар, распоров когтями ногу Ильи ниже колена. Боли он поначалу не почувствовал, рану увидел, только почувствовав, что штанина промокла. Как бы то ни было, а Сомову уже не вернуть. Ещё минус один. Теперь шестеро. Тело оставили там же. Спасать уже нечего. Как смогли, перекрыли выход на крышу. Семён Семёнович быстро промыл рану и перебинтовал ногу Ильи. Рана была неглубокой, зашивать он не стал, рваные края должны схватиться быстро, только покой нужен, а покоя никто не обещает.

На улице стремительно темнело, в костёр отправилась последняя сухая ветка. Фонари исправны, но помогут ли они пережить ночь. Были и хорошие новости, пришёл в себя Ефим Вайсфельд. Был он бледен и слаб, но держался бодро, даже предложил себя в завтрашний прорыв. Разумеется, ему отказали, его физическая сила, а он даже сейчас будет посильнее и Ильи и Паши, особо ему не поможет, а вот умение быстро бегать сослужит добрую службу.

А значит, Павел Старостин завтра поиграет в прятки со смертью. Если получится, то, возможно, выживут все. Если не получится, то и думать не хотелось о последствиях.

Проблему отсутствия дров удалось решить. Среди продуктов нашлось подсолнечное масло, скатав из обрывков ткани фитили, сделали неплохой светильник, также получилось несколько факелов, которые могут отпугнуть монстров. А могут и не отпугнуть. Естественно, что тепла такой «костёр» не давал, и готовить на нём не получилось бы. Но это и не требовалось. Обстановка не располагала к хорошей еде, люди кое-как запихивали в себя консервы и шоколад. С питьевой водой тоже скоро начнутся проблемы, осталось не больше двух литров, а на «водопой» идти чревато.

Часовых никто не назначал, но большинство и так не спали. Старики говорили о бессоннице, Ефим заявлял, что выспался на год вперёд и вообще, в могиле отдохнёт. Паша, обладавший, видимо, могучей волей, смог подремать часа три. А Илья просто сидел в полудрёме. Вроде спал, но в то же время напряжённо думал. А подумать было о чём. До этого он был хоть и никаким бойцом, но хоть бегать умел, теперь рана лишила его подвижности. Пусть даже врач сказал, что воспаление не грозит, но рана сейчас горела огнём, крови тоже вытекло прилично, разорванная икроножная мышца не позволит быстро бежать. Но, если здраво рассудить, бежать ему и некуда, бросить раненых нельзя, для них это равносильно смерти, поэтому, в случае опасности, придётся не бежать, а драться, что и с больной ногой можно сделать. Окончательно сон прошёл, когда наверху, на крыше послышалась сначала активная возня, а потом отвратительное чавканье. Твари, собравшись вместе, ели Сомову.

Когда первые лучи солнца показались в кое-как закрытое окно, все восприняли это с облегчением, пусть даже твари никуда не делись, но при дневном свете они будут на равных с людьми. Паша поднялся на ноги, размялся, достал из мешка плитку шоколада и взял флягу с водой. Наскоро перекусив, он взял в руки металлическую палку, которая уже не раз сослужила ему добрую службу, и приготовился выходить.

– Подожди, – остановил его Ефим, – осмотреться нужно, глядишь, поможем тебе, отвлечём их.

– Я бы на это особо не надеялся, – Паша покачал головой, – твари умны, намного умнее самых умных обезьян, вы отвлечёте одних, а нападут другие.

– И всё равно, разведка нужна, – настаивал Ефим, – чтобы ты сразу к ним в лапы не прибежал.

Они тихо открыли дверь на лестницу. Там никого не было. Бросили вниз камешек, прислушались, реакции не было. Если их караулят, то явно не здесь. Втроём спустились вниз, выглянули на улицу, здесь тоже было тихо. Это ничего не значило, твари умеют прятаться. Озираясь по сторонам, прошли полтора десятка шагов, если сейчас нападут, нужно отвлечь их внимание на себя, а Паша возьмёт старт.

– Беги! – крикнул Ефим, когда показались первые фигуры, ползущие по стене дома, словно ящерицы.