Перекресток

Воз тронулся и Егор, замирая всем телом, сквозь узкую щель между пологом и облучком увидел удаляющиеся ноги Евдокима, который уже развернулся и злобно и грозно отчитывал своих молодцов, оправдательно огрызавшихся. Воз все удалялся и удалялся от мельницы и вот он уже запылил по проторенной дороге, а Евдоким все отчитывал и отчитывал нерадивых работников. Его недовольный голос все глуше и глуше доносился до Егора, пока, наконец, совсем не пропал, растворившись в скрипе колес кибитки. Наконец и плеск падающей с колеса мельницы воды стал неслышен, но Егор так и не решался выбраться из-под скрывавшего его полога. А кибитка все катилась и катилась, увозя Егора в неизвестном для него направлении.

Глава 13. Деревня у болота

Наконец кибитка остановилась. С неё соскочил Афанасий и, кашлянув, отодвинул запылившийся полог.

– Вылазь, – проговорил он и подмигнул Егору.

Егор с трудом распрямил затекшее от долгого неподвижного сидения тело и выбрался на дорогу. Он, уставший от долгой езды в неудобном положении, с наслаждением потянулся. Казалось, что каждая клеточка его тела была сжата до предела. Напряжение, которое Егор только что перенес, ни как не отпускало его.

– Забирайся на козлы, парень, – не давая Егору как следует расслабиться, скомандовал Афанасий. – Нам бы засветло до деревни добраться.

Егор с трудом, превозмогая боль в затекших суставах, на еще ватных ногах забрался на козлы рядом с Афанасием. Афанасий чуть понукнул коня и тот, напрягшись, снова мерно зашагал по дороге, везя за своими плечами тяжело нагруженную кибитку и путников.

Дорога, по которой пролегал путь, была ровной, не разбитой и явно использовалась не часто. Обочины поросли высокой травой, а сама колея местами была густо покрыта конотопкой. Конь шагал тяжело, неторопливо. Ехали молча. Афанасий ничего не говорил и не спрашивал, а Егор путался в своих мыслях и даже не пытался подобрать слов для разговора.

Солнце начало подниматься в зенит, когда поодаль в стороне показалась небольшая деревенька. Её низенькие хатки были разбросаны на холме, подножие которого заросло густым кустарником. От дороги, по которой ехали путники, к деревне вел небольшой отворот, заросший травой на столько, что Егор его не сразу и заметил.

Что-то странное было в этой деревушке. Казалось, что все жители собрались и разом ушли на работы на какое-то дальнее поле. Но и это было не главное. Не видно было ни какой скотины, не бегали по улице и не копошились в пыли куры. Не лаяли собаки. Абсолютная тишина, не привычная даже для жаркого деревенского дня, тяжело стояла над деревней. Даже птиц не было видно над деревней. Никого. Ни одной живой души. Муторно было на душе от этой давящей тишины и хотелось как можно быстрее проехать мимо.

Как ни странно, но Афанасий, чуть дернув вожжи, направил повозку именно на отворот к этому мертвому месту. Словно отвечая на немо вопрос Егора, Афанасий произнес:

– Коня напоить нужно. Да и самим отдохнуть не мешает.

– Да тут же нет ни кого! – попытался отговорить его Егор, но Афанасий слово бы и не обратил внимания на замечание Егора.

Напрягая последние силы, конь затащил повозку на пригорок и поплелся по тихой пустынной улице. Он, как показалось Егору, точно знал конечную точку назначения и тащил свою ношу, не ожидая понуканий возницы. Егор внимательно осматривал дома и дворы, низкие плетни вокруг которых слабо загораживали обзор. Совершенно не облупившиеся стены домов; открытые ставни окон; незапертые, но совершенно целые двери; стоящие прямо во дворах то тут, то там исправные телеги; аккуратно стоящий у стен нехитрый деревенский инвентарь – все это создавало впечатление, что жители только что спрятались от жары по своим небольшим хаткам или где-то заняты своими делами. Стоит подождать и вот-вот выскочит из дверей какого-нибудь дома хозяйка и пойдет задавать корм курам. Но ни хозяев, ни курей не было не видно и не слышно.

Наконец, проехав почти через всю деревню, конь остановился у крайней хатки, за двором которой виднелась покосившаяся околица и начинался такой же густой кустарник, что и в начале деревни. Хатка эта, так же как и все увиденные Егором, была огорожена низеньким, но крепким плетнем. Белые её стены несли на себе следы гораздо более свежей покраски, чем все остальные хаты в деревне. Егор мог бы даже уверенно сказать, что красили её совершенно недавно. Двери хаты были плотно прикрыты, а окна, что уж совсем роскошно для такого случая, были застеклены мутными стеклышками, плотно пригнанными в частой решетке деревянной рамы. Хата, благодаря неуловимым признакам заботливого ухода, казалась вполне себе жилой, что ни как не вязалось с пустотой всей деревни. Впрочем, и здесь не видно было ни души.

Афанасий спрыгнул с козел и, подойдя к плетню, откинул жерди, загораживающие въезд во двор. Взяв коня по узду, он по-хозяйски завел его во двор и начал спокойно распрягать. Показав Егору на сруб колодца с высоким «журавлем», примостившийся во дворе почти у самого плетня, он отдал короткое распоряжение Егору:

– Коня напои.