Перекресток

Мутная пелена с глаз начала уходить и, вглядываясь в сумрак бани, он разглядел сидевшего на полке. На мгновение ему показалось, что он еще не совсем пришел в сознание. Сидевший на полке явно не был человеком. Скорее это был большой, даже огромный бобер. Но это, вместе с тем, был и не бобер, так как бобра он напоминал только своим поросшим волосами грузным телом и волосатым же лицом. Зубов, надо отметить, из его рта не торчало. Уши же у субъекта были вполне человеческие, только чуть мохнатые. Руки, которые он сложил на груди, хотя и поросли редкой шерстью, но так же больше напоминали человеческие. А вот ноги не походили не на что, ранее виденное Егором. Они были короткие, насколько это можно было заметить в сумраке, покрытые густой шерстью и с такими огромными ступнями, что на них не налез бы ни один сапог даже самого большого размера.

Существо болтало ногами, свесив их с полка, и мурлыкало какую-то песенку. Ни расстроенным, ни напуганным, не смотря на грозные слова Афанасия оно ни как не выглядело.

– Ты на него воды полей. Он быстрее очнется, – промурлыкало существо.

При этих словах лицо (или морда) его расплылась в широкой улыбке, обнажив ряд ровных белых зубов. Усы существа задрожали и оно, не удержавшись, захихикало, еще сильнее заболтав ногами.

– Давай-давай, шути, – огрызнулся Афанасий.

Он поднял Егора, усадил его на лавку. Еще раз внимательно вглядевшись в лицо Егора, Афанасий вытер его полотенцем.