Перекресток

Антон огляделся. Непонятного для него назначения металлические шкафчики виднелись по углам в слабеньком освещении единственной лампочки «двадцатки» над той самой дверью, через которую они вошли внутрь. В центре маленького зала громоздилось нечто цилиндрическое, снабженное непонятными циферблатами с подвижными или мертво замершими стрелками. Пара огромных рубильников замерла в поднятом, верхнем положении в пазах-прорезях на поверхности металлического кожуха трансформатора. И всё это хозяйство непрерывно тихонечко гудело равнодушным, механическим гулом, а из ребристых вентиляционных щелей тянуло горячим воздухом с запашком разогретого машинного масла.

– Он что ж – рабочий? – с легким удивлением поинтересовался Антон.

– Конечно, – недоумевающе пожал плечами Максим. – Как же иначе? Иначе тут бы давно притон какой организовали… такие помещения в районе не простаивают впустую…

– И… что же дальше? – поинтересовалась Ника, чтобы не смущать пролетария отодвинувшаяся от него поближе к Кареву.

– А дальше – поедем в Промзону, – пожал плечами пролетарий.

– Поедем? Это как? Верхом на трансформаторе? – насмешливо уточнила блондинка, задавая вопросы за своих мужчин, которым показаться технически неграмотными перед Максимом не хотелось.

– Стоп, – попросил поверенный. – Что там будет?

Его несколько странный вопрос каждый расшифровал, разъяснил себе по-своему, но все поняли, что Мишель озабочен сейчас только лишь степенью безопасности предстоящего путешествия.

А еще – ставший в последние часы непредсказуемым и загадочным сухарь-нотариус брал для себя маленькую паузу на раздумье: не нужно ли ему остаться в городе? Впрочем, через час-другой на улицах уездного центра должны были появиться парашютисты, а может быть и – штурмовики из имперских батальонов. И тогда начнется такая зачистка, что чертям станет тошно, недаром же уезд блокировали еще с утра так, чтобы никакой излишней информации, да и её носителей, отсюда не просочилось наружу. В городских, уличных боях значение одного человека практически нулевое, да и не получал Мишель никакого задания на участие в этих действиях, сам себе поставив задачу лишь на обеспечение безопасности Ники и Антона. Кстати, их, а главное – его, опознанного одним из инсургентов, исчезновение из гостиницы и в целом из поля зрения захвативших городок анархистов сыграет только в плюс… Мишель, приняв правильное решение, резко и как-то очень заметно для окружающих моргнул, отгоняя лишние уже мысли.

– Увидите…

Пролетарий кивнул себе за спину, на металлический гудящий цилиндр трансформатора, и, повернувшись к нему, положил руку на маленький, не бросающийся в глаза пультик с десятком кнопок, смонтированный в небольшом углублении. Следом за этим Максим ловко понажимал что-то и… цилиндр будто распался, раскрылся, как распускаются цветы под солнцем, на две половинки. При этом трансформатор продолжал гудеть, перемигиваться огоньками и дрожать нужными стрелочками циферблатов, как ни в чем ни бывало. А раскрывшаяся сердцевина цилиндра оказалась заполненной блестящей, зеркальной кабиной, вызывающей ассоциации с чем-то ослепительно чистым, стерильным и при этом невероятно технически сложным.

– Там будет сказка… – улыбнулся Максим блондинке, зачарованно глядящей на чудо-кабину.

– Страшная? – деловито осведомился Мишель, поправляя под пиджачком кобуру с пистолетом.

– Почему же непременно страшная? – пожал плечами пролетарий. – Просто сказка… так что – ничему не удивляйтесь…

Часть вторая. Госпожа инспектор

Вей, бей, проруха судьба,

Разбуди слов рябиновый слог.

Постучи в дверь, пораскинь снег

По лесам век, да по полям рек.

Кто-то не волен зажечь свет,

Кто-то не в силах сказать нет,

Радугой стелется судьба-змея,

Пожирает хвост, а в глазах лед.

А в груди страх, а в душе тоска,

Больно, ей больно, да иначе нельзя.

Но только вей, бей, проруха судьба,

Разбуди слов рябиновый слог.

Постучи в дверь, пораскинь снег

По лесам вех, да по полям рек.

И.Сукачев

12